Невеста вождя драконов
Шрифт:
— Модгуд, — откликнулась та, склонив большую голову в легком поклоне. — Я страж моста Гьялларбру.
— Я рада познакомиться с тобой, Модгуд, несмотря на жуткий страх, который испытала, оказавшись здесь и встретив тебя… Мне до сих пор кажется, что это сон. Если это так, то я очень хотела бы проснуться. Ты правильно заметила — мне рано умирать. Сначала я должна кое с кем встретиться.
Модгуд покивала грустно и одновременно раздраженно.
— Надеюсь, мы с тобой еще свидимся, но… не здесь. А теперь возвращайся обратно. В Хельхейме тебе делать нечего.
Любопытство вынуждало Микаэллу расспросить великаншу о холодном и темном мире мертвых, об Асгарде и богах, что куют судьбы людей, о ней самой — такой загадочной, сильной и могущественной, подобно великой Хель, заточенной Одином в Хельхейме.
Однако она не успела что-либо сказать: Модгуд ударила кулаком по земле, с такой силой, что все вокруг задребезжало, и мгновенно рассыпалась черной пылью, словно старый, прогнивший пергамент. Песок хлестнул Мику по лицу, она зажмурилась, закрыв лицо ладонями, но вновь открыть глаза не смогла.
Глава 15. Бойся темноты
Ветер гудел между деревьями — неистово и злобно. Микаэлла слышала его. С каждой секундой он завывал все сильнее, но стих, как только она пробудилась от резкого толчка в груди.
Какое-то время молчавшее сердце наконец забилось. Мика чуть приподнялась на локте, жадно ловя ртом морозный воздух, и заозиралась по сторонам, как всполошившийся птенец.
Она по-прежнему лежала на скамье. Над головой раскинулось густо-синее усыпанное серебристыми крапинками небо. Лодка была погружена в глубокий снег, чуть поодаль от реки. Запоздалый страх сдавил Мике горло, когда вместо холодных вод, по которым совсем недавно скользила лодочка странника, она увидела твердый, сверкающий в ярком лунном свете лед, укрывший широкую реку уже много лет назад.
Вначале ей подумалось, что она нашла пустую лодку и, обессилев, задремала в ней, и что никакого старичка, предсказавшего ей будущее, и никакой великанши-стража она не встречала — они лишь плод ее воображения. Но круглые деревяшки, рассыпанные на дне лодки, говорили об обратном.
Микаэлла вскинула голову и увидела снежные горы; они находились так близко, что до подножия можно было добраться за пару часов. А ниже, вдоль берега, раскинулась небольшая рыбацкая деревня, окруженная с одной стороны гигантскими вековыми елями, с другой — рекой.
Мика, конечно, знала, что рыбацкой эта деревушка была несколько сотен лет назад, когда снег обрушивался на материк лишь в зимнее время года, когда луга были зелены, а на полях цвели ароматные цветы; когда реки не сковывал твердый лед, рыбаки закидывали в воду сети и ловили крупную рыбу.
Но сейчас это была обычная деревня, жители которой спасались от холода в своих ветхих домишках и забыли, какова на вкус рыба Вальгарда. Должно было произойти чудо, чтобы выловить из проруби треску или лосося. Но чуда не происходило — вся рыба исчезла.
Да, Мика знала наверняка, что это та самая река, впадающая в залив Вальграда; что это та самая деревня, в которой она провела все свое детство. Она помнила ее и эти горы, притягивающие взор своим холодным
Она выбралась из лодки, погрузившись по колено в снег, и огляделась, стремясь отыскать следы Ингви. Если он ушел в лес, то на снегу должна быть протоптана дорожка. Но сугробы были не тронуты, словно совсем недавно нагрянул жуткий снегопад и замел все тропинки и следы. Вокруг не было ни души.
Девушка побродила по округе, а после еще немного посидела в лодке, надеясь, что из-за елей вот-вот вынырнет старичок. Мороз больно щипал лицо, обжигающий ветер трепал кончики волос, забирался за ворот меховой куртки. Через какое-то время Мика почувствовала, как немеют конечности, и, как бы ей ни хотелось дождаться странника, увидеть его снова, убедиться, что он реален, решила не тратить время понапрасну и отправиться в деревню.
Вынув из-за пазухи пару медяков, она поколебалась мгновение, нервно покусывая губы, но все же положила монеты на дно лодки, рядом с рунами, и только после этого пошагала в сторону мелькающих вдалеке огней.
Неожиданно раздавшийся поблизости пронзительный громкий писк вынудил ее замереть, а сердце подпрыгнуть в груди и забиться в разы чаще. В ушах зазвенел какой-то шум, отдаленно напоминающий хрюканье и топот копыт. Микаэлла резко обернулась и прикрыла ладонью рот в попытке сдержать изумленный крик.
В пугающей близости от нее, на льду, сверкая белыми толстыми клыками, стоял огромный вепрь. Он раскрыл свою пасть и, обдав девушку зловонным дыханием, недовольно хрюкнул.
— Тише, Гуллинбурсти, — послышался твердый низкий голос.
Прижав к груди кулаки, Мика вытянула шею и заметила восседающего на большой спине вепря грузного мужчину. Он был облачен в дорогие меха, а за могучими плечами виднелась рукоять меча. Золотистые волосы обрамляли широкое загорелое лицо, светлая борода скрывала квадратный подбородок. Смутно знакомые серые глаза неотрывно смотрели на девушку. Она поежилась и невольно усмехнулась от собственного предположения, казавшегося ей невероятно глупым до того мгновения, пока незнакомец вновь не заговорил.
— Не признала меня, дитя? — он широко улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов.
— Ингви?
— Он самый, — мужчина довольно кивнул. — Заплутала ты, воительница. Свернула совсем уж не туда… Благо Модгуд свои обязанности не забывает — поймала тебя до того, как ты ступила на Гьялларбру.
Мика, часто моргая, лишь судорожно выдохнула, до сих пор поражаясь перевоплощению дряхлого старика в крепкого, широкоплечего мужчину. Она не сразу поняла смысл его слов. Медленно они все же добрались до сознания и тут же отдались тупой и весьма ощутимой болью.