Невеста
Шрифт:
Перед ним возвышались несколько столбиков цветных фишек, Толгуев курил и сосредоточенно расставлял их по клеткам с изображениями цифр. Это занятие целиком поглощало его внимание, и я остановилась за его спиной. Если уж родная мать не сразу признала меня, то этот человек тем более не узнает во мне рыжую девчонку, которая мелькнула перед ним несколько раз три года назад, подумала я.
Толгуев, самую малость располневший, но с прежней шапкой густых черных волос, был дорого одет и явно проигрывал не последние гроши. Во всяком случае, вид у него был вальяжный и уверенный. А бедный Егор Самарин
Мой любимый человек, благодаря которому я не превратилась в пустую заурядную шлюху, ни один мужчина после отца не верил в меня, как он. Его убийца наслаждался жизнью, как будто ничего не произошло, а я оказалась неспособна по-настоящему отомстить, вдобавок использовала смерть Егора для грязной аферы, позволившей мне купить машину. Я ощутила себя последней дрянью и решила уйти из казино.
Было уже около трех часов ночи. Дождь прекратился, и я решила идти пешком до Курского вокзала, чтобы не сидеть в зале ожидания, а подгадать к первой электричке до Чехова.
Я жутко испугалась, услышав топот ног позади, мои мысли все еще крутились вокруг нечаянной встречи с Толгуевым. Я обернулась, готовая звать на помощь — освещенный вход в казино был совсем неподалеку — но это оказался Артур.
— На этот раз я не потеряю тебя, как тогда, — он запыхался, но выглядел весьма решительно.
— Громкие слова, — засмеялась я от облегчения, — в них мало чести.
— Будут и дела, — пообещал Артур и взял меня за руку. — Пошли, оседлаем железного коня, которого я оставил у выхода.
— А твоя девушка, где она?
— Найдет себе другого, — безразлично бросил Артур. — Мы же не обвенчаны.
Мне было любопытно, какими способами Артур попробует впечатлить меня, и я не стала ломаться. В эту ночь мы промчались еще по четырем клубам, то модным и дорогим, то закрытым, с каким–то особым драйвом, но в целом это был настоящий фейерверк алкоголя, кокаина, музыки, тусовочного сленга и отвязного циничного общения.
Меня интересовал вопрос, откуда у скромного копирайтера деньги на хорошую машину и всю эту сладкую жизнь, но Артур мимоходом упомянул, что рекламное агентство принадлежит его отцу, и даже квартира стараниями предков у него отдельная — осталась после бабки. С одной стороны было неплохо, что парень откровенен со мной, но все–таки я бы предпочла видеть в нем личность, а не заурядного мальчика-мажора с не выветренной инфантильностью в мозгах, пускай и развитых образованием.
У Артура оказывались знакомые почти в каждом из клубов, и всем им он представлял меня как Гиневру, его новую подругу. Впрочем, никто из этих людей не обратил на меня особого внимания, кроме одного совсем юного паренька, поделившегося со мной своей бедой — его бросила подруга. Я снисходительно потрепала его вихры и не стала вступать в бессмысленный разговор. Тут Артур приволок знакомого барыгу, мы убрали еще пару дорожек фена, и тема с подругой сама собой иссякла. Вы уж не обессудьте, что я так легко говорю вам про кокаин, просто так
Уже под утро, в клубе, стилизованном протестной атрибутикой, вроде красных знамен, портретами Мао, Че Гевары и прочей лабудой в этом роде, мы повстречали господина в черном френче, который был коллегой и знакомым Артура. Его звали Стас, и на холеной физиономии он носил сдержанную печать достоинства и скуки.
— В мире не осталось ни единого места, не изгаженного проклятыми транснациональными корпорациями, — вещал он.
— Но ты же работаешь на них, — Артур поймал очередной приход и то и дело смеялся невпопад.
— В этом–то и парадокс, — вздыхал Стас. — Я ненавижу их, но днем вынужден изображать почтение и преданность. Единственной отдушиной стало то, что я снимаю клипы с двойным или тройным подтекстом, а заказчики не врубаются в это. К примеру, ты помнишь мой ролик для «Голдстара»?
— Это с механической девушкой?
— Нет, девушки это не мой жанр. С космическим кораблем.
— А… не помню.
— Так я туда им Гагарина подсунул.
— Круто.
— Ну, не самого Гагарина, а его «Поехали». Оно же совсем им не в тему, но отстойные буржуи сожрали это, представляешь?
— Остроумная фишка, — сказала я, и внимание Стаса переключилось на мою персону.
— Я тебя раньше не видел в этом месте, — сказал он.
— Это потому что у меня консервативный вкус, — объяснила я.
— Так свежо повстречать в наше время красивую девушку с консервативными наклонностями. Вы, вероятно, хотите тем самым заявить, что вы гетеро, или, как модно говорить сейчас, стрэйт.
— Нет, я би, если вам интересно, — сказала я. — Мой консерватизм состоит не в этом, а в том, что я уважаю всемирные корпорации.
— Только не это! — воздел руки Стас. — Артур, ты провел вражеского агента на наш корабль!
— Ох, Стас, это же прикольно! — Артур все еще ржал, схватившись за живот. — Давай снова по вискарику.
— А позволено мне будет спросить, что ты нашла хорошего в империалистах? — спросил Стас.
— Они никому не завидуют, — сказала я, — в отличие от тех, кто их ненавидит.
— Ты не понимаешь, — снисходительно усмехнулся Стас, поднаторевший в левой риторике. — Они завидуют чужой самобытности. Это же современные фашисты, которые хотят унифицировать весь мир.
— А товарищ Мао, значит, хотел свободы самовыражения для человечества? — улыбнулась я.
— Ты знакома с идеями чучхэ? — спросил Стас.
— Ровно настолько, чтобы предпочитать им идеи либеральной экономики и свободного рынка.
— Но именно империалисты душат свободу рынка! — взвился Стас. — Любой перспективный бизнес подминается ими, или становится таким же, как они.
— Для этого существует антимонопольное законодательство, — сказала я.
— Артур, — растерянно сказал Стас. — Твоя Гиневра точно свалилась к нам из Америки. На русских почвах такие не произрастают. Ее заслало ЦРУ.