Невесты песчаных прерий
Шрифт:
Коуди заставил себя уйти.
Доктор Фолкенберг наполнил водой таз и вымыл руки у подножки фургона.
— Я сделал все что мог. И оставил две бутылки болеутоляющего. — Он вытер руки и, прищурившись, посмотрел на Коуди и Уэбба. — Мисс Бойд подверглась жестоким побоям, джентльмены. Ей нужен уход по крайней мере в течение двух недель. Но она поправится.
— Она была красавицей, — заметил Коуди. — Она будет обезображена?
Доктор Фолкенберг пожал плечами:
— Я сделал все что смог с ее носом, но он будет теперь с горбинкой. Она потеряла два зуба. Но больше…
Вложив
— И что ты узнал?
— У него было несколько имен. Джон Иглстон, Джон Райленд, Джон Снид.
Коуди посмотрел на хмурое лицо Уэбба:
— Райленд? Похоже, это тот Райленд, что останавливался в форте Бриджер и спрашивал, сколько заплатит ему Конклин за фургон с оружием и порохом.
Уэбб кивнул:
— Почти наверняка этот Райленд, или Иглстон, входил в банду Куинтона, Но догадываюсь, что случившееся тут имеет отношение только к нему лично. Иглстон расспрашивал о нашем караване еще до того, как мы сюда приехали. Но не болтал насчет оружия, а говорил о шкатулке, полной золота. Когда Иглстон напивался, у него развязывался язык. Следовательно, почти все знали, что Иглстон и его братец ограбили банк в центральном Миссури, а потом разбежались, намереваясь встретиться в Ларами. Братец вез награбленные деньги.
— Об остальном нетрудно догадаться, — сказал Коуди, проглотив остатки своего кофе.
— Иглстон и его жена умерли по дороге. Мы остановились, чтобы их похоронить. Возможно, Августа нашла деньги Иглстона, а может, и нет, но Кора решила, что так оно и было. Кора, желая отомстить, начала разыскивать любого, кто проявлял интерес к Иглстонам. Она послала его припугнуть Августу.
— Кора не нашла Иглстона раньше только потому, что он все время находился впереди нас.
— Иглстон, вероятно, новичок в банде Куинтона, иначе он нашел бы нас тогда же, когда и этот негодяй.
— Он разыскивал нас. Возможно, он вычислил, что тот, кто похоронил его братца, взял и денежки. Но нам важно знать одно: Иглстон поджидал в форте Куинтона. Значит, Куинтон находится недалеко от нас. — Коуди подумал с минуту. — Как только Куинтон приедет в форт Бойсе и начнет расспрашивать, кто-нибудь вспомнит, что Иглстон нанес визит к нам в лагерь и исчез. У Куинтона появится еще одна причина, чтобы отправиться за нами в погоню.
В их тихом смехе не было веселья.
Глава 22
Из дневника.
1852 год.
Я не знаю, какой теперь месяц или какой день. Мне теперь все равно. Я так устала, так вымоталась, у меня так болит сердце!
Шлюха околдовала его, она украла у меня Коуди.
Эллин осуждала меня за то, что я выдумываю некоторые вещи. Эллин говорила, что у меня с головой не все в порядке. Это говорила моя собственная кузина! Но я вовсе не сочиняю, как они стоят рядышком, как соприкасаются их руки, как они смотрят друг на друга.
Его недостаток в том, что его тянет к шлюхам. Так было
Прошлой ночью мне приснилась Эллин. Приснилось, будто я стою над ней опять, опуская подушку ей на лицо. Когда я проснулась, то вспомнила о младенце и обрадовалась, что он родился мертвым, порадовалась, что мне не пришлось класть подушку и на его личико. Я не простила бы Коуди, если бы он заставил меня положить подушку на личико малыша.
Коуди посылает мне сны — знак того, что мы будем вместе. Но я так устала! Сколько шлюх мне надо убить? Разве честно испытывать меня таким образом?
Тия увидела, как я порезала ногу ниже колена, и расплакалась. Она хотела рассказать кому-нибудь, но я настаивала, что это был несчастный случай.
Я сделала это для него, разве еще одна ложь может иметь значение?
Путешествие почти закончено, слава Всевышнему! Скоро мы будем вместе. Интересно, что он велит мне сделать с этой шлюхой. Хочет ли он, чтобы я освободила его от нее, как от Эллин?
Я так устала! Ярость — это единственное, что заставляет меня жить. Если он сам в скором времени не скажет, мне придется поговорить с ним. Я больше не могу угадывать, чего он от меня хочет. Я просто хочу упасть в его объятия и отдохнуть.
Коуди подгонял их вовсю. Копченый Джо ударил в свой гонг еще до восхода солнца, и они ехали весь долгий летний вечер, пока не появились первые бледные звездочки. Усталость была написана на всех лицах, руки до судорог сжимали поводья. Слишком усталые, чтобы готовить еду, женщины проглотили неразогретую пищу, забрались в свои палатки и заснули, прежде чем их головы коснулись подушек. Даже радостное известие, что путешествие близится к концу, не смогло поднять дух смертельно уставших женщин.
Перрин нашла Коуди возле лошадей — он проверял, крепко ли они привязаны. Она протянула ему миску холодных бобов с беконом.
— Тебе необходимо поесть.
— Спасибо. — Он сдвинул шляпу на затылок и взял ложку. — Как Августа?
Перрин погладила рукой запыленную шею кобылы.
— Синяки вокруг глаз уменьшаются, и губы начали заживать. У нее ссадины и кровоподтеки по всему телу, и каждая кочка отдается болью в носу. Настойка опия помогает, но Августа испытывает сильные боли.
Заявление Коры, что Августа украла Деньги Иглстонов, обсуждалось у каждого костра во время полуденных остановок на отдых. Никто этому не верил. Но Перрин пришла к заключению, что подобное возможно.
Если состояние Бондов улетучилось, тогда наконец-то самоубийство Джозефа обретало смысл. Джозеф скорее умер бы, чем признался своей дочери, что ее родной дом необходимо продать, а ее жизнь избалованной бездельницы закончилась. Если бы Джозеф Бойд не сунул голову в петлю, его — Перрин была в этом уверена — прикончила бы гордыня.
И если Бойды разорились, тогда становилось понятным, почему Августа предприняла такое трудное путешествие, чтобы выйти замуж за незнакомца. Тогда понятно, почему она не повернула обратно и почему тянула с платой Коре.