Невесты по вызову
Шрифт:
Элеонора Юрьевна хлебнула из стакана сына и мельком оглядела зал – нет ли где знакомых. Мария Адамовна нежно улыбнулась конферансье, ей казалось, что смотрел он только на нее и здоровался, естественно, тоже только с ней. Иван Михайлович и вовсе кинулся радостно наливать себе полный фужер, за знакомство.
– Ваня! Ну сделай же серьезное лицо, – толкнула его в бок жена. – Этот мужик все время на тебя смотрит и как-то подозрительно скалится!
Иван Михайлович, конечно, пытался навесить на свой лик печать задумчивости, однако это совершенно
– Сегодня мы обрадуем вас новой коллекцией, – вещал между тем конферансье. – «Да здравствует безумная любовь!» – под таким девизом пройдет этот показ!
Народ в зале зашумел, раздались редкие аплодисменты, а Иван Михайлович от переизбытка чувств даже вскочил и рявкнул:
– Да здравствует безумная любовь! Гип-гип, ура!
Он хотел было продолжить свое выступление, но жена резко дернула его за штанину и зашипела на весь зал:
– Прижмись ты, позорище мое… Прям… господи, люди ж смотрят!
– Я обожаю таких гостей! – всплеснул руками мужичок на сцене. – Официант! Бутылку шампанского за этот столик – подарок от заведения!
– Спасибо, спасибо, мы вам так благодарны! – подскочила Мария Адамовна, улыбаясь мужчине. – Благодарим вас за внимание… Да, а мы, в свою очередь… Ждем вас к нам в клуб…
Она все же успела подбежать к конферансье и сунуть ему в руку визитку с телефонами клуба «Ох, счастливчик!».
– Маша, – укорила ее свекровь. – Ну как неудобно – перед всем честным народом ты даешь ему свой телефон! В наше время девушки так не поступали.
– В ваше время, маменька, и телефонов-то не было. – процедила невестка, не переставая улыбаться.
Принесенная бутылка дорогого шампанского не дала разгореться ссоре. Правда, Элеонора Юрьевна по-своему распорядилась подарком, она крепко обняла бутылку шампанского и никому ее не дала. Так что Иван Михайлович довольствовался бутылкой «Буратино».
А тем временем показ мод уже начался.
На сцену под звуки музыки то и дело выбегали хорошенькие девушки в коротюсеньких платьицах, в платьицах совершенно откровенного фасона, а то и вовсе без платьев – в едва заметных шортиках и блузонах.
Элеонора Юрьевна только грустно качала головой и регулярно потягивала шампанское. Иван Михайлович, не отрываясь, разглядывал наряды танцовщиц, и только Мария Адамовна неустанно что-то чертила на салфетке карандашом для подводки глаз.
– Девушка! – крикнула она очередной модели. – Девушка, повернитесь боком, я не разглядела, какие там завязочки!.. Ага… теперь вижу… то есть здесь, на боку, вообще материала нет, да? Очень экономно… я возьму на перо…
– А чего ты на ту девушку смотришь? – вдруг пьяненько спросила Элеонора Юрьевна. – Ты вон на ту обрати внимание.
– Мама! – отмахнулась Мария Адамовна. – Ну что вы понимаете в моде! Эта девочка куда интереснее. И моделька такая… все открытенько так, свободненько, тело дышит…
– А мне, мам… – попытался
– Какая это беленькая? – не выпускала из рук бутылку бабушка. – Это вон та, что ли? Так это ж Андрейка наш, господи, боже мой!.. Убери руки, окаянный! Могу я себе раз в месяц позволить…
– Что ты сказала, мама?! – гусыней вытянула шею Мария Адамовна. – Вон та? С голыми ногами? Это наш Андрейка?!
– Мама… – мгновенно осип Иван Михайлович. – Мам… ну что же ты несешь? Эта ж… Она ж лохматая вся! У нее ж волосьев-то…
– Сын мой… – горько вздохнула Элеонора Юрьевна, опрокидывая в себя очередной фужерчик. – Есть такое волшебное слово – парик!
– Мама! Да это же… это же невозможно! – никак не могла поверить Мария Адамовна. – Какой же это… Где он научился так вульгарно краситься?!.. Да нет же… мама, ну нет же, какой это Андрейка?!
В это время «беленькая», по поводу которой и разгорелся весь спор, мило улыбнулась Коровиным и чуть заметно кивнула.
– А чего это она башкой-то? – еще больше разволновалась Мария Адамовна. – Чего это она, как тюлень, головой-то машет?
– Говорю же – Андрейка это, – пожала плечами бабушка. – И чего удивительного? Обрадовался ребенок.
Иван Михайлович был настроен совсем не так миролюбиво. Он решительно выхватил бутылку из рук Элеоноры Юрьевны, залпом допил остатки и прошипел:
– Этот ребенок у меня сегодня обрадуется! Я сегодня проведу с ним… воспитательный процесс! Я сегодня покажу ему… Макаренку! Я…
– Уходи! – оглушительным шепотом говорила Мария Адамовна «беленькой» и яростно махала руками. – Уходи быстрее, пока никто не видел! Уйди оттуда! Ну-ка! Что мамочка сказала?!
Но «беленькую» не слишком волновало, что сказала мамочка, она неторопливо закончила номер и вместе с другими очаровашками скрылась за маленькой дверью.
Через секунду Мария Адамовна была уже возле этих самых дверей, а за ее спиной слышалось суровое пыхтение Ивана Михайловича. И только Элеонора Юрьевна уже пересела за чей-то столик и кокетливо объясняла, что это именно ее внучок блистал только что на сцене.
Мария Адамовна выскочила из дверей в длинный коридор и только успела заметить, как лоскуток чьего-то платья мелькнул в одной из многочисленных дверей. Она рванула туда и вовсе уже было собралась ворваться в гнездо манекенщиц, как дорогу ей преградил огромный охранник.
– Мадамочка, сюда нельзя, – пробасил он.
– Мне можно! – оттолкнула его руку взбешенная мать.
– А я сказал, что сюда нельзя, не буяньте, – упрямо стоял на своем охранник. – Чего это вы?
– Да мне… Мне быстренько, – пыхтела Мария Адамовна, пытаясь сдвинуть здоровенного бугая. – Мне… Только автограф взять! Я только возьму и… и все!