Невесты Шерраби
Шрифт:
— Понимаю. Но все равно скажи Заку, что Эмма здесь, ладно? — Она изо всех сил пыталась говорить бодро и непринужденно. — Это может быть важно.
— Ладно. Как хочешь. Значит, увидимся в уик-энд. У тебя все в порядке? Больше не ссорилась с Харолдом Даунером?
— Нет. Все нормально.
— Ладно. Тогда до свидания.
— До свидания.
Саймон положил трубку. Черт! Почему при звуке голоса Оливии ему хочется рвать и метать? Неудивительно, что Диана жалуется на его характер. Он посмотрел на ползучее растение, которое секретарша притащила две недели назад, чтобы
Черт побери, он женился на Оливии, чтобы решить проблему, а не создавать новую. Он нуждался в неприхотливой жене, которая подходила бы ему в постели и быстро наградила его наследником. И за исключением последнего Оливия соответствовала этим требованиям. Она охотно делила с ним ложе; ее единственным требованием было дать ей какую-нибудь работу, которой можно было бы заполнить досуг. А обвинить ее в отсутствии наследника у Саймона не поворачивался язык.
Тогда почему же при виде Оливии или звуке ее голоса его обуревало непростительно-детское желание… Ладно, признаваться так признаваться. Ему хотелось причинить ей боль. Не физическую — это было не в его характере. Но чем-то отплатить ей за то, что она сделала из мухи слона и раздула историю с этим дурацким дневником.
Нельзя сказать, что в последние недели он был добр к Оливии. Вежлив — да. Но не добр. Целуя ее в прошлый уик-энд, он хотел не доставить ей удовольствие, а наказать. Но она казалась такой подавленной, такой отчаявшейся, что Саймон тут же ощутил угрызения совести. Он позвал ее, желая утешить…
А Оливия убежала и не стала его слушать.
Саймон стиснул зубы. Правда заключалась в том, что он не знал, как вести себя с Оливией. Если бы речь шла о постели, она не отказала бы ему. Этого не позволило бы ее врожденное благородство. Беда заключалась совсем в другом.
Пробормотав несколько слов, не предназначенных для слуха Дианы, Саймон встал, повернулся и три раза сильно ударился головой о стену.
— На твоем месте я бы этого не делал. — Саймон круто обернулся и увидел Зака. Тот стоял в дверях и ехидно улыбался. — Это плохо для дела, — продолжил партнер. — Дыры в стенах кажутся клиентам подозрительными.
— Черт бы тебя побрал, — сказал Саймон более дружелюбно, чем собирался.
— Будь по-твоему, — пожал плечами Зак. — Это личное или что-то, о чем мне следует знать?
— Личное. Кстати говоря, звонила Оливия. Она просила передать тебе, что Эмма в Шерраби.
— Ага… — Зак поудобнее прислонился к косяку. — После возвращения из Штатов партнер впервые расслабился, подумал Саймон. Словно наконец-то прибыл долгожданный багаж. — И как долго она там пробудет? — спросил Зак.
— Понятия не имею.
— Отлично. — Выражение лица Зака изменилось так быстро, словно он скинул с себя плащ. — Диана! — крикнул он. — Отмени все назначенные на завтра встречи. Я уезжаю по делам в Линкольншир.
— Мистер Кент! — крикнула в ответ Диана. — Как, опять? Это невозможно!
— Еще как возможно, — жизнерадостно отозвался Зак и, повернувшись к Саймону, вполголоса спросила: — Увидимся в уик-энд, Сай?
— Надеюсь… если ты не боишься
Зак проигнорировал этот выпад и вышел, насвистывая "Когда святые маршируют" в тональности ре мажор.
Саймон грузно опустился в кресло. Зак никогда не свистел. Если Саймон не ошибся, это означало, что уик-энд предстоит веселый.
— Диана, — позвал он. — Зайди ко мне.
Когда в дверях появилась секретарша, он сказал:
— Напомни мне, чтобы я никогда не произносил в этом кабинете имя моей кузины Эммы. Оно выбивает моего партнера из колеи.
— Вы мне будете рассказывать! — дернула плечом Диана. — Он отменил все свои встречи. Женился бы он на ней и успокоился. Только не так, как вы. Не похоже, чтобы брак пошел вам на пользу.
— Спасибо, Диана, — кисло ответил Саймон. — Вижу, наблюдательность тебе не изменила. Но если ты дорожишь своей работой, то сделай усилие и постарайся держать свои проклятые наблюдения при себе. — Он взял со стола коробочку со скотчем и канцелярскую скрепку и швырнул их в Дианино ползучее растение.
— Не попали, — сказала Диана и бегом припустилась на свое место.
Эмма лежала в знакомой кровати и прислушивалась к завыванию ветра за окном. Через несколько недель наступит Рождество. Но настроение у нее было отнюдь не рождественское, наверное, потому, что к тому времени ее здесь не будет. Она вернется к родителям в Лонг-Айленд и окажется за миллион миль от Зака Кента.
Она беспокойно повертела головой. Безнадежно. С чего она взяла, что сможет уснуть? Она не спала уже несколько недель. Может, если лечь на живот… Нет, все без толку. Что-то буркнув себе под нос, Эмма отбросила одеяло и спустила ноги на пол.
Бррр… Она забыла про нелюбовь британцев к центральному отоплению. Саймон говорил, что родители провели его несколько лет назад, наверное, просто морочил ей голову. Она встала и потянулась за халатом, но вдруг передумала и почувствовала острое желание подышать свежим, холодным воздухом. Зная, что это глупо, но не в силах остановиться, она подошла к окну и распахнула его настежь.
В комнату ворвался ветер, захлопал шторами, чуть не сбросил с места серебряную вазу в форме бутона и сдул на пол пачку почтовых открыток. Эмма ахнула, закрыла окно и стала подбирать их.
Она что, с ума сошла? Что заставило ее открыть окно? Она действительно что-то услышала сквозь шум ветра или это ей только почудилось?
Когда последняя открытка легла на место, Эмма наконец поняла, что за послание передал ей ветер, на несколько секунд влетевший в ее комнату.
Ни о чем больше не думая, она сбросила халат и ночную рубашку, натянула теплые брюки, плотный серый свитер и голубой анорак, привезенные с собой из Штатов. Потом она спустилась по лестнице, прошла по тихому коридору и оказалась в гардеробной. Включив свет, она обнаружила сапоги всех мыслимых фасонов и размеров, рядами стоявшие на выскобленном деревянном полу. Эмма влезла в ближайшую более менее подходящую пару, бегом устремилась на кухню и через черный ход вышла на улицу.