Невесты Шерраби
Шрифт:
К ее удивлению, ветер стих, а мороз ослабел. Она остановилась и прислушалась.
Да, так и есть. Ей пели серенаду.
Сердце бешено заколотилось, нервы напряглись как струна, и Эмма со всех ног припустилась к лесу. Еще не добравшись до опушки, она уже знала, кто ее ждет.
Зак сидел на том же замшелом пне, к которому она пришла много лет назад. Но на этот раз он играл "Зеленые рукава".
"Увы, любимая моя жестоко прогнала меня…" — всплыли в памяти давно забытые
"Я так давно тебя люблю…"
Нет, он не любит ее. И она не прогоняла его. Или прогоняла? Нет, когда она вернулась, его уже не было.
Но ты хотела его прогнать, напомнила она себе. А он наказал тебя за это, вот и все.
— Зак… — позвала она. — Зак, что ты делаешь? Почему ты здесь? В самый разгар ночи…
— "И все же нет тебя милей, леди Зеленых Рукавов".
Зак закончил мелодию и спрятал губную гармошку в карман.
— Хотел проверить, придешь ли ты, — сказал он, как будто это разумелось само собой.
— Но я могла не услышать тебя.
— Я знал, что ты услышишь.
Ну что ей оставалось?
— Ты был прав. Я здесь.
— Да. — Он протянул руку. — Иди сюда.
Эмма двинулась к нему, как будто Зак был магнитом, а она иголкой. Когда она подошла достаточно близко, Кент взял ее за запястье, притянул к себе и поставил между коленями.
— Ну, крошка Эмма, — спросил он, — ты простила меня?
— Простила?
— За то, что я лишил тебя этой совершенно неподходящей работы?
— Да. — Она проглотила комок в горле. Тепло его бедер согревало ей кровь. — Я бы все равно лишилась ее. Они сказали, что я им мешаю, — лишенным эмоций голосом пояснила Эмма.
— Отлично. Ты тосковала по мне?
— Сам знаешь, что да, — прошептала она, осторожно касаясь его волос.
— Я ничего не знаю. Кроме того, что ты ушла от меня в страшном гневе.
— Я вернулась. Но ты уже ушел.
Зак просунул руки под голубую парку и сжал ягодицы Эммы.
— Нужно было дать тебе успокоиться. И решить, чего ты хочешь.
— Но ты знал, чего я хочу. Знал с первого дня.
— В тот день тебе было всего шестнадцать. Люди меняются. Могло оказаться, что ты одна из тех женщин, которые неутомимо преследуют жертву, но теряют к ней интерес, как только получат приз, — не могу подобрать другого слова. По крайней мере, так мне казалось.
— Как ты мог так думать? Это неправда!
— В самом деле? Я сделал тебе предложение. Наконец-то. А ты отказала мне.
Ухнула сова, и что-то мягкое коснулось лица Эммы.
— Я не могла по-другому, — сказала она. — Ты должен был понять.
—
Эмма задрожала, но не от холода.
— О, я знала, что ты говорил серьезно, — с трудом вымолвила она. — Но не знала почему. И не уверена, что знаю сейчас.
— Правда? Ну что ж, не буду скрывать. Я сам не был уверен в этом вплоть до того утра, когда ты ушла от меня. И тут я представил себе ужасную картину, что проведу остаток своих дней без крошки Эммы. Кто же будет сводить меня с ума?
Если бы она видела его лицо… Проклятая темнота!
— Что ты хочешь этим сказать? — прошептала Эмма. Она не смогла бы говорить громче даже под страхом смертной казни.
— Когда ты отказала мне в первый раз, я решил, что, возможно, это и к лучшему. Но во второй раз все было по-другому. Я не поверил тебе и заманил в постель.
— Нечестный прием, — пробормотала Эмма.
— Нечестный? — Зубы Зака блеснули в темноте, а рука скользнула между ее ног.
Эмма задохнулась.
— Не надо, — взмолилась она.
Зак засмеялся, но руку не убрал.
— Почему? Тебе не нравится?
— Сам знаешь, что нравится. Зак, пожалуйста, я не могу так думать…
— А я и не хочу, чтобы ты думала. Хочу, чтобы ты сказала: "Да, Зак, я выйду за тебя". А потом мы отметим это как полагается.
— Почему? — простонала Эмма, отодвигая его колено и делая шаг назад. — Зак, почему ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?
— А как ты думаешь, смешная женщина? — Его голос стал низким и протяжным. — Черт побери, потому что я люблю тебя. И, кажется, любил всегда.
— Ох, Зак… — Ощущая радость и невероятное облегчение, Эмма наклонилась и взяла его лицо в ладони. — Ты уверен?
— Как никогда в жизни.
— Тогда да. Да, да, да! Я выйду за тебя, Зак Кент. И буду делить с тобой радости и печали до конца моих дней.
Зак испустил вопль, который напомнил ей воинский клич шотландских горцев, и усадил Эмму к себе на колени.
Когда они перестали целоваться, он бережно поднял ее и опустил на ложе из мха и опавшей листвы. Под ее левым плечом оказался камень, а ногу кололо что-то острое. Но это не имело значения. Она протянула руки, и через миг темная фигура Зака оказалась сверху. Последнее, что она ощутила до того, как забыть окружающее, был знакомый запах его кожи.
Много времени спустя, когда любовные клятвы были скреплены близостью, Зак поднял Эмму на ноги и начал застегивать ее одежду.
— Ну вот, — сказал он. — Все улажено.