Невезучая
Шрифт:
Немного посидела на скамейке рядом с баней, привалившись к стене и вытянув ноги. Так они отдыхали с бабушкой после бани всегда, даже зимой.
Глаза заметили след от автомобильных колес на траве. Вспомнился Анисимов. Его глаза и загорелая кожа. Сердце при этом воспоминании застучало быстрее. Грусть отпустила. Оксана радостно оглядела окрестности и не известно чему улыбнулась. Тихо прошептала:
— Бабушка, я уже не одна. Кажется, я полюбила, как ты и предсказывала…
Солнце медленно клонилось к закату, все ниже спускаясь к верхушкам деревьев на другой стороне озера. Его последние лучи путались в камышах и прибрежном кустарнике.
Тишину и покой нарушал лягушачий хор и звонкое теньканье синиц-лазоревок, прыгавших по прибрежным деревьям и кустам. Земноводные «пели» довольно стройно. Все новые и новые голоса подключались к хору, не выделяясь и не портя идиллии. И вдруг эти ровные «голоса» нарушило басовитое:
— Ква-а-а-а! Ква-а-а! Ква!
Это был «солист». Мало того, ему явно на ухо «наступил медведь». Он перекрывал всех, голося во всю силу лягушачьих легких и не собираясь подлаживаться под зеленых артистов. Хор на мгновение замолчал и вдруг распался на голоса. Каждый теперь орал сам по себе! Слаженная симфония пропала. Началась какофония. И все равно «солист» перекрывал собратьев.
Девушка тихонько рассмеялась и про себя назвала его «Шаляпин». Лягушка не унималась: раскатистое громкое «ква» разносилось на всю округу. Оксана неожиданно подумала: «Он, наверное, поет серенаду о любви своей подружке, раз так распаляется. Интересно бы посмотреть, какой этот Ромео из себя и как выглядит его Джульетта?». Улыбнулась своим глупым мыслям, продолжая слушать разноголосое кваканье.
В животе противно заурчало. Зиновьева вспомнила о закопанном щуренке. Ей сразу захотелось есть. Голодная слюна заполнила рот и она несколько раз сглотнула. Подхватив полотенце и нижнее белье со скамейки, решительно направилась к дому.
Оставив шлепанцы у двери, босиком прошлась по крашеному полу с домоткаными половиками. Покосилась на темную икону в углу. Не то, чтобы она не верила совсем, просто еще не научилась верить и была обижена на Бога за то, что тот забрал бабушку, оставив ее одну.
Бросила тряпки на кровать, скинула халат и натянула нижнее белье. Поразилась обилию комаров в доме. Сразу несколько кровопийц укусили ее в разные части тела. Она несколько раз звонко щелкнула по коже ладошкой. Беспричинная радость улеглась, напомнив о буднях. Оксана вслух пробормотала:
— Та-а-ак! Придется полог искать, иначе спать ночью не придется…
Мысли о еде пропали. Надо было срочно что-то делать с кровососами. Со вздохом вспомнила о городской квартире и хозяйственном магазине, где можно было приобрести баллончик с аэрозолем против летающей нечисти. Днем она еще могла как-то мириться с ними. Зато ночью, когда спать захочется смертельно, комарье могло довести до «белого каления».
Девушка выскочила за дверь и направилась в чулан. Там, насколько она помнила, в черном большом сундуке хранился марлевый полог. Его натягивали над старинной кованой кроватью, что постоянно стояла на сеновале.
Оксанка спала там каждое лето вместе с бабушкой и та, перед сном, рассказывала ей простые деревенские сказки. Под полог комары проникнуть не могли и всю ночь бабушка и внучка крепко спали, вдыхая ароматы свежего сена. Его заготовляли
Зиновьева нашла полог на самом дне сундука. Распахнула дверцу сарая и принялась привязывать завязки полога к трем длинным шестам, подвешенным над широкой металлической кроватью с соломенным матрасом. Она вначале взбила матрас, подняв тучу пыли и всласть начихавшись. Пожалела, что не сделала этого перед баней, но сразу успокоила себя:
— Ополоснусь после ужина. Все равно баня теплая будет еще долго…
Минут через десять над постелью висело полупрозрачное сооружение, по форме напоминающее дом с крутой крышей. «Стены» свисали до бревенчатого настила и чуть колыхались.
Оксана притащила из дома простыню, одеяло и две подушки. Соорудила себе постель. Размахивая руками, повыгоняла и побила оставшихся внутри комаров. Закрыла дверцу сарая и приперла ее изнутри дубовой задвижкой. Огляделась в полутемном помещении и вздохнула.
Прежнего сенного духа не было, он давно выветрился, а ей так хотелось снова вдыхать этот сказочный аромат. Немного подумала. Спустилась в хлев, где раньше содержалась скотина. Сняла висевшую на шесте косу и распахнула ворота в хлев.
С великим трудом, вспотев от усердия, обкосила не клепаной косой траву возле стены. Собрала ее в охапку и поднялась на сарай. Разбросала свежую зелень по настилу. Снова спустилась вниз, чтобы повесить косу на место и запереть ворота в хлев.
Вновь захотелось есть и она вышла из дома. Подошла к кострищу. Лопатой отодвинула угли в сторону и легко выкопала запеченную рыбу. Глина затвердела до состояния камня, но девушка легонько стукнула по ней черенком и глиняная корка треснула.
Двумя палочками Оксана оттащила рыбу на траву. Присела на круглый катыш рядом с кострищем. Вместе с глиняной оболочкой разломила щуренка пополам и принялась за еду, прихватив импровизированную «посуду» листьями лопуха.
Ела не спеша. Выплевывала мелкие косточки, поглядывая в сторону воды. То и дело по ней расходились широкие круги и слышались громкие всплески. Рыба вовсю «гуляла» и дразнила девушку.
Одного щуренка, да еще и съеденного на вольном воздухе, оказалось явно недостаточно. В животе глухо заурчало снова. Варить гречку не хотелось. Конечно, можно было испечь в углях десяток прихваченных картофелин, но Оксана рассудила иначе.
Обсосав последнюю косточку, зашла в дом и переоделась в спортивный костюм. Прихватила пару удочек и неизменный спиннинг. За сараем, в старой куче перепревшего навоза, с помощью лопаты быстро насобирала червей в ржавую консервную банку. Отправилась к лодке…
Остановилась, как и днем, посредине озера. Это место было у нее с детства самым любимым. Наживила червей на крючки и забросила удочки в воду, закрепив в специальных пазах для воды на днище лодки. Сама принялась кидать блесну. И снова удача ей улыбнулась. В блесну вцепился пятнистый судак и с ним пришлось повозиться. Девушка то ослабляла леску, то осторожно натягивала ее, потихоньку наматывая на барабан. Подтянула к борту и улучив момент, когда рыбина «успокоилась», сцапала за жабры, порезав пальцы об острые пластинки. Несмотря на боль, втащила судака в лодку. Сунула порезанные пальцы в рот, как в детстве и мысленно посетовала, что не захватила с собой сачок.