Невидимая девушка
Шрифт:
– Мне нужно вам кое-что сказать.
– Что именно?
– О прошлом вечере. О том, что случилось.
– Да.
– Ничего не было.
– Что?
– Этот человек меня не трогал. Он просто подошел ко мне довольно близко, но Джорджия так напугала меня из-за того типа, который живет напротив вас, понимаете, и я подумала, что это он. Но это был не он. Это был кто-то совершенно другой и… и я кинулась обратно к вам, и я…
В трубке слышны какие-то шаркающие звуки, и затем снова звучит голос Илоны.
– Извините, – говорит она. – Честное слово, извините. Я сказала ей, что она должна сама сообщить вам об этом. Я просто не понимаю. В смысле, я знаю, сейчас у них напряженное время, у девочек…
Кейт медленно моргает.
– То есть никакого нападения не было? – Это полная бессмыслица. Бледная кожа Тилли, ее широко распахнутые глаза, ее трясущиеся руки, ее слезы.
– Никакого нападения не было, – бесстрастно подтверждает Илона, и Кейт думает, что, возможно, она сама в это тоже плохо верит.
В окно Кейт видит, как инспектор Роберт Бёрдетт садится в машину, припаркованную на другой стороне улицы. Кейт вспоминает сообщение, которое она оставила ему на телефоне сегодня рано утром, о странном человеке в доме напротив. На нее накатывает волна вины.
– Вы сообщили в полицию? – спрашивает она Илону.
– Да. Конечно. Только что. Зачем им зря тратить свои ресурсы. Им их и так урезали. В любом случае, я сейчас отправляю ее в школу. Она поджала хвост. И еще раз, ради бога, извините.
Кейт выключает телефон и смотрит, как машина инспектора Бёрдетта подъезжает к перекрестку в конце улицы.
Почему Тилли солгала? В этом нет никакого смысла.
Кейт работает из дома. Дистанционно. Она профессиональный физиотерапевт, но бросила практику пятнадцать лет назад, когда родилась Джорджия, и больше никогда не возвращалась к лечению пациентов. Сейчас она изредка пишет статьи на темы физиотерапии для медицинских изданий и отраслевых журналов и время от времени снимает кабинет в клинике своей подруги в Сент-Джонс-Вуде, чтобы лечить своих знакомых, но большую часть времени проводит дома, работая фрилансером (или «домохозяйкой с ноутбуком», как выразилась Джорджия). В Килберне у Кейт есть небольшой рабочий кабинет в мезонине, но в этом временном жилище она пишет, сидя за кухонным столом. Ее документы лежат в лотке для бумаг возле ноутбука. Очень трудно держать все в порядке и не допустить, чтобы ее рабочие материалы засосало общим семейным илом. Ей никогда не удается найти ручку, а муж и дети вечно что-то чиркают на обороте ее деловой переписки – еще одна вещь, которую Кейт не продумала как следует, прежде чем переехать в небольшую квартиру.
Кейт снова смотрит в окно на дом через дорогу. Затем возвращается к ноутбуку и гуглит.
Она выясняет, что в последний раз дом под номером двенадцать был куплен или продан десять лет назад, что необычно для такого шикарного адреса, как этот. Право собственности на здание принадлежит шотландской компании «Би-Джи Пропертиз». Больше ей ничего не удается найти ни о самом доме, ни о том, кто там живет. Какой таинственный дом, решает она. Люди въехали в него и больше не уезжают, они вешают плотные шторы и никогда не открывают их, они оставляют мебель гнить на подъездной дорожке.
Затем она гуглит лей-линии, проходящие через этот дом. Она смутно представляет себе, что такое лей-линии, но ей кажется, что здесь они явно есть. Их просто не может не быть на этом перекрестке, где на улице поздно ночью нет голосов, где пустые участки не застроены, где каждую ночь тявкают лисы, где странные типы преследуют девочек-подростков по дороге домой и нападают на них в темноте и где она чувствует себя неуютно, где она чужая.
6
После событий того вечера, когда Тилли заявила, что на нее напали, Кейт перестает проходить мимо дома с креслом на подъездной дорожке.
Расположение
Кейт старается даже не смотреть в сторону дома этого человека, но сейчас, когда она идет в деревню с сумкой, полной документов с веб-сайтов, чтобы отнести их на почту, ее взгляд тотчас устремляется к нему. Под прямым углом к входной двери стоит женщина примерно того же возраста, что и Кейт, но, может, на десяток лет старше. Она моментально привлекает внимание: в длинном сером пальто, сразу нескольких узорчатых шарфах и ботильонах. Стального оттенка седые волосы собраны в пучок высоко на голове. Пучок накренился и, кажется, вот-вот завалится ей на лоб. У нее черная подводка для глаз, она сжимает ручку небольшого чемодана на колесиках и несколько сумок, какие обычно берут в салон самолета. Кейт видит, как она роется в сумочке, достает связку ключей и поворачивается лицом к входной двери. Затем незнакомка на мгновение останавливается в коридоре, просматривает почту на пристенном столике, и дверь за ней закрывается.
Кейт ловит себя на том, что стоит посреди улицы и таращится на закрытую дверь. Она быстро поворачивается и шагает вверх по холму к деревне.
Сдав в почтовом отделении посылки, Кейт живописным маршрутом возвращается домой. Если она ошиблась, выбрав это место для временного проживания их семьи, она хочет восполнить свою оплошность, получая от деревни Хэмпстед как можно большее удовольствие, пока здесь живет. Килберн – шумное, грязное, живое место, и Кейт любит его всем сердцем. Но у Килберна нет сердцевины, нет центра, это просто лестница из маленьких улиц, идущих перпендикулярно главной. В отличие от Килберна, в Хэмпстеде есть переулки, закоулки, турникеты, коттеджи, тропинки и тайные кладбища, и он простирается во всех направлениях на милю или больше, вплоть до Хэмпстед-Хита на севере и до широких величественных проспектов на юге и западе. Это самая настоящая лондонская деревня, и каждый новый уголок, который Кейт обнаруживает во время прогулок, неким образом окрашивает ее день.
Сегодня Кейт идет дальше, чем обычно, через небольшую дикую часть Хэпмстед-Хита, изрезанную пешеходными тропинками, через шепчущую рощу, а затем по извилистой улочке с причудливыми старыми домами, в основном георгианскими, пока внезапно не оказывается посреди совершенно другого ландшафта. Это плоская низина с белыми домами в стиле фильмов про Джеймса Бонда. Они лепятся друг к другу, словно куски черепицы на крыше, дома с бетонными дорожками и винтовыми лестницами. В каждом доме есть широкая терраса с видом на лес и Хэмпстед-Хит. Кейт достает телефон и делает то, что делает всегда, когда оказывается в новом месте в этой деревне: гуглит.
И обнаруживает, что находится посреди микрорайона самых дорогих муниципальных домов из всех когда-либо построенных, возможно, даже единственного такого во всем в мире. Микрорайон этот – неудачное детище идеалистического эксперимента лейбористского правительства 1970-х годов, попытки дать хорошее, богатое жилье бедным. Одна только земля под застройку стоила почти полмиллиона фунтов стерлингов. Строительство каждого дома обошлось в 72 000 фунтов. Проект потерпел фиаско, когда правительство попыталось окупить вложения, взимая с жильцов несусветные деньги за социальное жилье. Эксперимент окончился громким провалом.