Невидимая нить. Встреча, которая изменила все
Шрифт:
Иногда, но далеко не часто, я приглашала Сю переночевать у нас дома. Дело в том, что наша семейная жизнь была очень непредсказуемой, потому что я не знала, когда отца «переклинит». Однажды, когда Сю спала у меня в спальне, я проснулась от громкого голоса отца, раздававшегося с первого этажа. Я не могла разобрать, что именно он говорил, но это не имело абсолютно никакого значения – и без слов я понимала, к чему все это ведет. Я начала трясти Сю, разбудила ее и сказала, что надо одеваться.
– Что случилось? – спросила она, ничего не понимая спросонья.
– Надо одеваться. Тебе надо срочно возвращаться домой.
Мы
В то время дела в отцовском баре шли все хуже и хуже. Я думаю, что все это произошло потому, что он много и бесплатно наливал клиентам спиртного. Собственный бар не приносил ему дохода, а медленно высасывал деньги. Родители работали больше, чем когда-либо, а денег в семье становилось все меньше. У отца уже давно не было нервных срывов, но мы чувствовали, что этот срыв не за горами.
Однажды днем я была в гостях у Сю. Позвонила Аннет и попросила меня к телефону. Когда я взяла трубку, по ее голосу я услышала, что все очень плохо.
– Выезжай домой прямо сейчас, – сказала Аннет. – Немедленно.
Я вскочила на велосипед и изо всех сил начала крутить педали. От Сю до нашего дома было совсем недалеко.
Я вошла в дверь и обратила внимание, что искусственная ветка мимозы, которая стояла в коридоре, валяется посреди комнаты. Я услышала крики и, практически не дыша, двинулась в ту сторону. Обычно нервные срывы отца происходили ночью, когда можно было спрятаться в спальне, выключить свет и раствориться в темноте. Однако на этот раз срыв у отца произошел днем, и прятаться было негде. Я слышала, как мама просит отца остановиться. Я подумала, что мне очень хочется забежать на второй этаж и спрятаться вместе с братьями и сестрами, но поняла, что сейчас не могу себе этого позволить. Мне было уже шестнадцать лет, и я уже не могла делать вид, что ничего не происходит.
Я вошла на кухню. Недавно приобретенные новый стол и стулья были разбиты в щепки. Мама лежала на полу, свернувшись калачиком. Над ней возвышалась фигура отца. Отец пинал мать ногами.
Я не выдержала. Я и раньше пыталась прекратить эти страшные сцены, заставить отца не кричать на Фрэнка, но в этот раз я поняла, что больше такого издевательства просто не потерплю. Я подбежала к отцу, начала бить его кулаками и кричать, чтобы он прекратил. Он отбросил меня одной рукой, я отлетела через всю комнату и ударилась о стену. Отец снова принялся пинать мать ногами.
Я вскочила на ноги так быстро, что даже сама удивилась. Я не знала, повредила ли я что-нибудь во время удара, и мне было совершенно все равно. Я подошла к отцу и крепко сжала руку в кулак. Я поднесла кулак к его носу и начала орать на него так громко, как никогда в жизни не орала. Я услышала, что мать умоляет меня уйти. Но я не сдавалась и трясла кулаком в нескольких сантиметрах от лица отца. Я была такой злой, какой еще никогда не была в жизни.
– Прекрати, или я вызову полицию! – орала я. – Немедленно прекрати, или тебя арестуют!
Не знаю, что помогло все исправить. Возможно, моя собственная ярость. Возможно, отец понял, что я его не боюсь. Может быть, он испугался
Оказалось, что у нее было сломано три ребра.
В больнице ей сделали перевязку и отправили домой, не задавая лишних вопросов.
Мамины синяки и раны постепенно зажили. Она не бросила отца ни раньше, ни после этого страшного случая. Но во мне что-то изменилось. Я не покорилась его воле и сказала ему, что я думаю. Казалось, что я нашла оружие борьбы с нервными срывами отца. Мне казалось, что я увидела выход из тупика.
Можно сказать, что в тот день я выросла.
XII
Стоишь снаружи и смотришь внутрь
Через некоторое время после празднования Дня благодарения я спросила у Мориса, как он обычно отмечает Рождество.
– Никак, – равнодушно ответил он и пожал плечами.
– То есть как? Вообще не отмечаешь?
– Не, вообще никак.
Я не отставала от него, и Морис объяснил, что обычно его семья не делала на Рождество ничего особенного. Он помнил, как пару раз его мать готовила что-то вкусное, но последнее Рождество он встретил в Армии Спасения. Там его бесплатно покормили, а потом один из сотрудников подвел его к коробке с игрушками для детей из бедных семей и предложил выбрать себе подарок. Морис выбрал плюшевого мишку.
Ребята вроде меня, конечно, знают, что такое Рождество. Мы по телевизору видели. Но мы как бы стоим снаружи и смотрим внутрь на чей-то чужой праздник.
Как я поняла, этот плюшевый мишка был единственным подарком, который Морис получил на Рождество. Я спросила его о том, хочет ли он встретить Рождество со мной и моей семьей. Он моментально сказал «да» и широко улыбнулся.
В субботу перед Рождеством мы с Морисом пошли покупать елку. Мы выбрали хорошую елочку у продавца на улице и принесли ее домой. Я достала украшения: «серебряный дождь», игрушечные яблоки и гирлянды. Потом я поставила пластинку с рождественскими песнями, мы выпили горячего шоколада и полюбовались на рождественское дерево.
Потом мы поужинали и испекли печенье с шоколадной крошкой.
Я достала лист бумаги и попросила Мориса написать мне, что он хочет получить в подарок от Санта-Клауса.
– Но ведь Санта-Клауса не существует, – сказал Морис с улыбкой.
– Может быть, и не существует, – ответила я. – Но это не мешает тебе написать, что ты бы хотел получить в подарок.
Морис написал на бумаге несколько фраз. Первым номером в его списке шла «гоночная машина с дистанционным управлением».
Потом Морис попросил меня выключить в квартире свет, чтобы посидеть и полюбоваться украшенной и зажженной елкой. Я выключила свет, рождественские песнопения продолжались, а мы уселись на диване. Так мы просидели достаточно долго. Наконец Морис заговорил: