Невидимая река
Шрифт:
– Как раз в этом-то возрасте и столбенеют!
– В тех местах, откуда я родом, все иначе, – возмутилась она.
Мы прошли уже полпути до следующего дома, как вдруг включилась поливальная система газона, и нас окатило водой.
Когда мы приблизились к двери тех, кто явно специально включил воду, жильцы притворились, что их нет дома, и нам пришлось набраться смелости и вновь пройти мимо разбрызгивателя. Я предложил Амбер свою куртку, но она отказалась.
В следующем доме нам тоже никто не открыл. Ее волосы намокли и прилипли к лицу. От
– Так откуда ты родом? – спросил я.
– Из Ноксвилла, – ответила она после паузы.
– Где это?
– Штат Теннесси.
– Круто, – сказал я, – это клёвое место.
– Что тебе, ирландцу, может быть известно о Теннесси? – Она слегка улыбнулась.
– Много чего.
– Например?
– Ну, Элвис из ваших краев.
– Мемфис на противоположном конце штата, – сказала она, – хотя, знаешь, в школе мы ездили туда на экскурсию, это у черта на рогах.
– А в Грейсленд ездили?
– Да, такая тоска…
– Видели уборную?
– Уборную?
– Где умер Элвис?
– Элвис умер в уборной?
– Ну всё, теперь я уверен, что ты обманщица; ты явно секретный агент коммунистов, ждущий возрождения Советского Союза. Любой настоящий американец знает, что Элвис умер в уборной!
– Я не знала! – смеясь, сказала она.
– Позор! Любой британец знает, что Ивлин Во и король Георг II умерли на горшке, нам это кажется забавным.
– Мне казалось, ты ирландец.
– Ну, это все сложно. Кстати, в продолжение темы, еще один представитель штата Теннесси, Эндрю Джексон, президент Джексон, его знают в Ирландии, потому что его родители были родом из… Ольстера.
Я чуть не брякнул «из Каррикфергуса», но вовремя спохватился: это могло напомнить ей о Виктории.
– Эрмитаж, кстати, тоже далеко от Ноксвилла, – сказала она, – и Нэшвилл…
– А как насчет Долливуда?
– А про Долливуд [20] ты откуда знаешь? – засмеялась она от удивления.
20
Долливуд – парк, названный по имени владелицы, американской певицы и киноактрисы Долли Партон.
– Да ты что, в Ирландии Долли славится – ого-го, стиль кантри и все, что связано с вестернами. Пэтси Клайн [21] у нас чуть ли не святая.
– Правда? – Взгляд искоса.
– Точно тебе говорю.
Еще один дом. На меня напала досада, мы же только-только разговорились. Я как раз собирался спросить, почему у нее совершенно нет южного акцента… Звоним в дверь. Открывает чернокожий. Пожилой, в пальто, как будто собирался выходить.
– Да? – поинтересовался он.
21
Клайн Пэтси (1932–1963) – американская певица,
– Здравствуйте, я провожу опрос в вашем районе, дело касается привлечения внимания к состоянию вековых лесов.
– Ах вот как!
– Да, сэр. Эта проблема вас волнует?
– Деревья?
– Да, вековые леса, их вырубают со страшной…
– Позвольте, я расскажу вам, что меня волнует. Меня лишают талонов на продовольствие, я не в состоянии кормить детей, я их почти не вижу. Почти никогда не вижу. Я уже шесть месяцев сижу без работы, и никаких перспектив.
Он посмотрел на меня, ожидая реакции, но я не мог издать ни звука. Я посмотрел на Амбер, она проговорила речовку как надо, надеясь дальше предложить участие в программе за пятьдесят долларов.
– Я возьму проспект, – вежливо сказал пожилой господин.
Я дал ему несколько листовок, мы попрощались с ним и пошли обратно на дорожку.
– Поверить не могу, – пробормотала Амбер почти шепотом.
Вероятно, впервые встретился человек, на которого ее чары никак не подействовали. Мы замерзли, она казалась совершенно измотанной. Промокшая, несчастная, очаровательная, затвердевшие соски вырисовываются под свитером.
– Ты точно не хочешь кофе или чего-нибудь перекусить? – спросил я, беря ее за локоть. Она подняла на меня глаза и покачала головой.
– Чарльз будет недоволен, если мы остановимся сейчас, еще надо обойти пару улиц, – спокойно сказала она.
– Но это же бесполезно, – запротестовал я.
– Знаю.
– Ты только посмотри на эту улицу!
Она взглянула, куда я указывал. Выломанные окна и двери, выброшенная сломанная мебель по краям тротуара и на голых газонах.
– Ну же, Амбер, с этим местом все ясно, уже половина десятого, теперь надо чего-нибудь съесть и встретиться с остальными уже в фургоне, надеюсь, им повезло больше.
Амбер сдалась и согласно кивнула. Светлая прядь упала ей на лицо, она резко смахнула ее назад – с таким же остервенением сержант-инструктор строевой подготовки загоняет рядового обратно в строй.
– Вряд ли, – говорит она через секунду-другую.
– Почему?
– Мы обычно обходим тех людей, которые голосуют за республиканцев, то есть людей заинтересованных, поэтому до сих пор все шло более-менее нормально. Но сегодня Роберт подумал, что можно попробовать пройти по произвольным кварталам, посмотреть, что получится. Как это будет работать.
– Да, работает прекрасно.
Она посмотрела на меня. Рассмеялась.
– Что ты там говорил насчет выпить чего-нибудь горячего?
Пятью минутами позже мы были в торговом центре. Большинство магазинов уже позакрывалось, но кафе, где подавали пиццу, пока работало. Мы заказали по куску пиццы и кофе. Посетителей было мало, так что с местами проблем не было.
– Так вот, Теннесси.
– Угу, – сказала Амбер, откусывая от пиццы с явным удовольствием.
– Куда девался твой акцент?