Невидимая река

Маккинти Эдриан

– Я переехала в Нью-Джерси, когда мне было десять, отец работал в энергетической компании.

– Что? Так значит, ты на самом-то деле девушка из Джерси? – спросил я с удивлением.

– Ну, я точно не знаю, но родилась я в Теннесси, – ответила она, как будто защищаясь.

– Я понял, ты из тех, кто стесняются Джерси, поэтому и сказала, что родом из Теннесси.

– Я не стесняюсь, просто чувствую себя скорее южанкой в душе. Я жила на юге десять лет, а в Джерси – только шесть или семь, пока не стала учиться в

колледже в Бостоне.

– А с Чарльзом ты познакомилась в Гарварде?

– Да, откуда ты знаешь?

– Угадал. Ты упомянула, что он тоже там учился, когда Роберт говорил про службу подготовки офицеров запаса.

– Умный мальчик!

– Тебе просто кажется.

– Да, я там его встретила. Он преподавал экономику, скука была смертная. Видишь ли, я изучала естественные науки, но мне захотелось попробовать чего-то иного.

– Он был профессором?

– Да ну, что за глупости. Он был аспирантом. Профессора тебя учить не станут, ни за что. Вот увидишь, в Рэд Рокс тебя будут учить одни аспиранты.

– Да, по-моему, я уже что-то слышал об этом. Но семестр начнется не раньше чем через две недели. Так значит, тебе нравились его занятия, и ты вышла за него?

– Тебя интересует наша лав-стори? – спросила она, совершенно поглощенная своей пиццей, с которой сыр капал на стол. – Чужие романы – такая скука! – Она промокнула губы салфеткой и посмотрела на меня. И я опять испытал знакомое чувство. Эти беззащитные глаза, узкая ладонь, длинные тонкие пальцы.

– Да, мне интересно: вы смотритесь шикарной парой.

– Спасибо. Что ж, ладно. Чарльз защитил диссертацию, оставил Гарвард, тогда мы еще не встречались, я даже не знала, нравлюсь ли ему. Он поставил мне трояк, чем испортил мне средний балл. Затем он перешел на юридический в Йельский университет. Потом вернулся в Колорадо. Стал работать в юридической фирме. Он же из местных, понимаешь. Они с Робертом основали ОЗПА и трудились не покладая рук, чтобы довести это начинание до ума. Многие считают, что это заслуга их отца, но они с ним даже не встречались в это время. Общество – полностью их заслуга.

– Я верю.

– Я оставила колледж и не знала, чем заняться в жизни; попробовала себя в маркетинге и пиаре, но без особого успеха. Тут еще мама попала в больницу – несчастный случай, тяжелое было время. Как-то раз, когда я каталась на лыжах в Вейле, я сбила с ног – вот уж странное совпадение – Чарльза, который помнил меня еще по университету. Я сказала ему, что он испортил мне средний балл, а он засмеялся, рассказал мне про свое дело – они тогда только-только организовали компанию – и предложил работать с ним, на него. Я согласилась. Это потом уж мы влюбились друг в друга и поженились. Вот так.

Амбер закончила рассказ и доела кусок пиццы. Она рассказывала о своей жизни, будто пересказывала скучный роман Хорейшо Олджера про людей, выбившихся из грязи в князи, хотя я

знал, что речь шла о детях миллионера, балбесничающих за счет чужих денег и имеющих возможность пролезть в конгресс. В очередной раз я задумался, знает ли она? Стала бы она поддерживать Чарльза, если бы он действительно был убийцей?

– Мне говорили, что ты больше не работаешь в обществе. Чего это ты вдруг решила опять «спуститься в шахту»?

– Да, я не работала какое-то время, после того как мы поженились, Чарльз решил, что это не очень хорошо, если супруги работают в одной организации, поэтому на мое место наняли замечательную девочку, кстати, из тех же мест, что и ты; но теперь, с этим переездом в Денвер, нам требуется больше рабочих рук, вот я и подключилась.

– У вас работает ирландка? Я ни разу не встречал ее в офисе. – Я постарался изобразить удивление от неожиданной новости.

– Честно говоря, у нас случилось большое несчастье. Произошло два ужасных случая за прошлые несколько недель. Тебе никто не говорил?

– Нет.

– Может, оно и к лучшему. Это был просто ужас, как раз когда мы переезжали из Боулдера в Денвер. Кошмар!

– Ну теперь уж рассказывай, что произошло, не бросишь же ты на полуслове?

– Убили двоих человек. В их же собственных домах! А одно из убийств произошло прямо средь бела дня. Мексиканцы. Я думаю, это были члены одной банды.

– И что, их ограбили?

– Видимо, да, причина была в этом, кража со взломом. Если бы ко мне ворвались грабители, я сказала бы им – пусть забирают все. Какой смысл умирать из-за сумочки или… – Ее трясло.

– Да уж.

– В этом городе никогда не угадаешь с соседями – кто хороший, кто плохой, поди пойми. Все выглядят одинаково, разве не так? Плебейское, скучное место. Я никуда не выхожу, занимаюсь только в спортзале.

– Я тут побывал кое-где в городе, по мне так нормальное место.

– Ну уж нет! Как только появляется свободное время, мы отправляемся в Вейл. Уверена, что ты знаешь Денвер лучше меня, хотя я прожила тут целых три года. – Она сделала глоток кофе и стала скатывать пальцем в шарик кусочек расплавленного сыра. Выглядело это потрясающе эротично! Если на то пошло, во всем, что она делала, был некий элемент эротики.

– Который час? – спросила Амбер.

– Без четверти десять, еще не пора.

– Может, еще по кусочку?

– Давай.

Она поднялась и пошла за добавкой. Мне и первый-то кусок проглотить было непросто, но я не хотел ее огорчать. Она вернулась и плюхнула половину мне на тарелку:

– Очень неплохая пицца для такого захолустья.

– А как звали эту девушку из Ирландии, мир тесен, может, я ее знаю?

– Виктория как-то там, она не совсем ирландка, индианка, а родилась в Ирландии. У нее какая-то непроизносимая фамилия, я только однажды ее встретила, такая славная.