Невидимая река
Шрифт:
– Моя бедная мама тоже уже могла умереть. – Ее лицо опечалилось воспоминаниями.
– А что такое?
– Ей всего шестьдесят восемь, но у нее болезнь Альцгеймера на начальной стадии, она с трудом меня узнает, такое горе. Чарльз отвез ее в Денвер, в чудное место. Господи боже мой! Я совсем не хотела говорить об этом, все это так страшно…
Я понимающе кивнул. Этот разговор еще больше сблизил нас.
– Честно говоря, мне совершенно не нравится в Денвере, – вдруг сказала она спустя какое-то время.
– Если тебе здесь не нравится, что же ты
– Ну, дело в том, что Чарльзу нужно быть здесь, всякие политические резоны, тебе не просто это понять. В этой стране вся политика в частных руках. Нам нужно быть здесь.
– Разве у Чарльза есть политические амбиции?
– Мне кажется, у всех у нас они есть, разве не так?
– У меня нет. Да я и не помню видных деятелей, выходцев из штата Колорадо.
– Что ты! Последней знаменитостью был Гэри Харт, все знают, что с ним случилось.
– А, скандал с девицей на яхте!
Я выругался про себя, поскольку мы уже подошли к фургону. Все остальные сидели внутри, в том числе и сияющий Чарльз в мягких, удобных брюках «Докерс», туристских ботинках и старомодной оксфордской рубашке. Волосы зализаны гелем. Он выглядел моложе своих лет, как отпрыск-идиот миллионера или президента яхт-клуба на светском приеме. Само собой, он и был сынком миллионера, притом именноидиотом. Мне стоило усилий скрыть свою ненависть к этому болвану. Он подскочил к нам, поцеловал Амбер, пожал руку мне:
– Так, ребята, надеюсь, вы подготовились к вечеринке?
– Что за вечеринка, Чарльз? – спросила Амбер возбужденно.
– Мы только что подписали десятитысячного члена общества! – ответил он и снова крепко поцеловал ее.
– Как здорово! – Лицо Амбер сияло от радости.
– Да, десять тысяч за такое время – лучше некуда. Как раз столько, сколько было нужно. Столько и набрали! Десять тысяч! Если бы мы могли с помощью рассылки подбить каждого отвалить сто баксов, в активе нашего комитета политических действий был бы миллион долларов, тогда как остальные даже не начинали сколачивать капитал…
Неожиданно Чарльз осознал, что слишком разговорился. Глянул на меня и вымученно улыбнулся. Потом повернулся к Амбер и снова ее поцеловал.
– Дорогая, мы с Робертом надумали устроить масштабное празднество. Солнышко, скажи, что ты не против. Ведь в офисах так тоскливо, и я подумал: может быть, у нас дома?.. Там хорошо и просторно, удобно, мне кажется, всем понравится. Но если ты не хочешь, можно и в офисе, скажи, как ты хочешь?
– Конечно, если ты так решил, Чарльз, – начала Амбер без всякого энтузиазма в голосе.
– Отлично! Тогда я скажу Робби и Эйбу. – И Чарльз рванул к фургону.
– Значит, мы едем к тебе? – обратился я к ней.
– У нас не так чисто, как хотелось бы: служанка приходит через день. Надеюсь, мы не осрамимся.
И Амбер не осрамилась. Дом оказался выше всяческих похвал. Огромный особняк в эдвардианском стиле на углу Восьмой и Пенсильвании, самое сердце Капитолийского холма, через здание от дома губернатора.
Нас было человек двадцать, и нам не было тесно. Чарльз распорядился доставить ящик шампанского и всякой еды из разных ресторанов. Мы все начали расставлять на столе икру, французские сыры, мексиканские соусы, горячее, паштет и прочие деликатесы. Через пару минут я уже наблюдал, как Чарльз хлещет шампанское из горла.
– Хоромы хоть куда! – подошел я к нему. – В самый раз для будущего конгрессмена.
– Что? – не расслышав, весело улыбнулся мне Чарльз.
– Ты ведь собираешься заняться политикой?
– Алекс, стены имеют уши, как я погляжу. Ни слова больше. Прошу тебя. Но – да, ты прав, сейчас очень нервное время, очень. Понимаешь, Роберт полагает, что меня попросят сделать доклад на семинаре, который состоится в Аспене шестнадцатого. Там соберутся лидеры Республиканской партии. Понятия не имею, как я буду выкручиваться. Представляешь, шесть месяцев назад никто и не слышал об Обществе защиты природы Америки. Мы не могли позволить себе такую рекламу, а теперь – хотя я терпеть не могу распространяться об этом среди персонала – все обстоятельства играют на меня. Давно мне надо было послушаться Амбер! – Чарльз разгорячился. Я налил ему еще шампанского.
– Значит, это Амбер захотела, чтобы ты пошел в политики? – спросил я, передавая ему стакан.
– Она умница! Разве я тебе не рассказывал, как мы познакомились? Чистая случайность. До этого я знал ее только в лицо. Преподаватель, студентка – такие дела не одобряют, сам понимаешь. Чудное время! А сейчас… Все началось с переезда ОЗПА из Боулдера в Денвер. Кажется, это было несколько лет назад. Два трагических случая. Ох, господи, господи!
Его язык уже основательно заплетался, он не успел мне больше ничего рассказать, поскольку подошла Амбер, взяла Чарльза под руку и попыталась отвести его к окну.
– Прости, Алекс, она говорит, тут надо уладить кое-что…
– Нет, не уходите! – попросил я. – Мне больше не представится шанса поболтать с большим начальством, это моя счастливая возможность снискать его расположение.
– Правда, дорогая, что случилось? – спросил Чарльз.
– Мне кажется, там… кто-то опрокинул бокал шампанского, ты только представь, что будет с ковром.
– О господи, Амбер! Да брось ты, у нас же праздник! Росита завтра все уберет. Не сегодня же…
– Чарльз, пойдем, – настаивала она.