Невидимая связь (Шелковые слова) (др. перевод)

Браун Сандра

– Да! – яростно бросила она, поднимая голову. – Я вела упорядоченную жизнь. Ни о чем не просила, ничего не требовала. Ни от кого. И посмотри, в каком я состоянии!

Он улыбался, действительно улыбался. И даже успел присесть на корточки рядом со стулом. Пригладил ее волосы и смахнул слезы со щек.

– Оставь меня в покое, – сердито потребовала она. – Я не могу с тобой сражаться. Ни физически, ни словесно. Я так устала. О, нет, мне нужен этот ребенок, но так надоело ходить с животом. Выглядеть как гора жира. И бегать в ванную

каждые десять секунд. Противно ныть и выкладывать тебе все это. О господи, что мне делать?

– Прямо сейчас тебе следует поесть, – рассудительно заметил он и, вскочив, стал накладывать спагетти ей на тарелку.

– Я не голодна, – закапризничала она.

– Голодна. И доктор Тейлор, вернее, его сестра, сказала, что пара глотков вина за обедом не повредит ребенку. А может, и улучшит настроение, – добавил он себе под нос. Но Лейни услышала его.

– Как когда-то бренди? – злобно осведомилась она.

– Ты не слышала, чтобы я жаловался.

Он поцеловал ее в шею и осторожно коснулся груди, прежде чем вернуться на место.

– Ешь. Пей.

– И веселись?

– Это потребует некоторого труда, – усмехнулся он.

Она свернулась калачиком в углу дивна, глядя в огонь и прихлебывая травяной чай. Дик погасил свет в кухне и пришел к ней. Развалился на диване, вытянул длинные ноги и как ни в чем не бывало сжал ее пальцы.

– Испортишь руки мытьем посуды, – мрачно заметила она. Он настоял на том, чтобы убрать со стола после обеда. Она была слишком утомлена и раздражена, чтобы спорить.

– Да. Я думал, что в наши дни цивилизованные люди покупают посудомоечные машины.

– В доме таковой не было, а я просто в него влюбилась. К тому же ты появился в неудачный день. У горничной выходной.

– Так у тебя есть прислуга?

Лейни неверяще покачала головой.

– Ты, кажется, говоришь вполне серьезно? – усмехнулась она, отнимая руку.

Этим простым вопросом он как нельзя яснее показал, насколько различается их образ жизни. У них так мало общего, словно они пришли с разных планет.

– Я живу на жалованье учительницы начальной школы, мистер Сарджент. Мне хватит денег на себя и ребенка. Но прислуга в бюджет не заложена.

– В свете камина ты выглядишь особенно прекрасной.

Она досадливо вздохнула и откинула голову на спинку дивана. Но тут же подняла: слишком хорошо эта поза напоминала о ночи в его квартире.

Дрова в камине весело трещали, словно издеваясь над ее меланхолией.

– Мне нравится разводить огонь в холодные ночи. Спасибо.

Он сжал ее руку.

– Пожалуйста.

– Но мне трудно вносить дрова в дом. Так что…

– Пожалуй, присмотрю-ка я за тем, чтобы ты не поднимала ничего тяжелее ватной палочки.

Теперь она посмотрела на него не рассерженно, а задумчиво.

– Ты действительно намерен перебраться сюда?

– Разумеется.

– Почему?

Он внимательно

изучал форму ее пальцев и ногтей, при этом тихо объясняя:

– Я хочу быть с тобой, пока ты носишь ребенка. Роды – событие, которое касается обоих родителей. Мне нужно видеть, как появится на свет мой ребенок.

Она нервно сглотнула. Прикосновения пальцев, гладивших ее ладонь, посылали крохотные удары электрического тока по всему телу. Она вспомнила, как он ласкал ее руку языком.

Воспоминания об этих и других ласках все еще тревожили ее, но она не отняла руку, отчаянно пытаясь понять, чем привлекла его внимание. Нет смысла отрицать, что это его ребенок. Какой в этом смысл? Они оба знали правду.

– Даже если я соглашусь, как ты можешь оставаться здесь до родов? У тебя в Нью-Йорке столько дел! Адвокатская практика…

– Обо всем позаботятся помощники. Если хочешь, я могу подробно рассказать, но…

– Нет, – затрясла она головой. Потому что хотела знать совершенно другое. Детали, задевшие ее любопытство. – У тебя, должно быть, есть семья, друзья, которые захотят знать, почему ты бросил все, чтобы поехать в такую глушь, как Арканзас! Ведь ты наверняка не сказал им обо мне.

– У меня довольно большая семья, – с нежностью улыбнулся он. – Как только настанет время, ты со всеми познакомишься.

Лейни побледнела при мысли о множестве нью-йоркских снобов, презрительно ее рассматривающих.

– Но пока я сказал им, что беру отпуск по личному делу. Они сгорали от любопытства, но молчали, уважая мою скрытность.

Он поцеловал ее руку и осторожно провел пальцем до самого плеча, скользнув внутрь широкого рукава халата.

– Что же до друзей, у меня очень немного таких, которым я рассказал бы о тебе.

– А… э…

– Женщины?

Она уклончиво пожала плечами.

– Я никогда не был женат. Было несколько полусерьезных романов и множество несерьезных связей.

– Понятно, – пробормотала она, снова сглотнув. Жаль, что он не был более откровенен, но в то же время она рада, что не узнала больше.

– А твои родственники? – спросил он.

– У меня никого нет.

– Нет?

– Ни единой души.

– И ни одного поклонника?

Лгать бесполезно.

– Ни одного.

– Я не спал с женщинами с той самой нашей ночи.

Она была потрясена. Это видно по лицу!

– Я тебе не верю, – прошептала она.

Такой мужчина? Красив, богат, мужественный, зрелый…

Она сама может засвидетельствовать его потенцию.

– О, ты достаточно скоро мне поверишь. Свидетельством тому моя вспыльчивость в последнее время, – тихо рассмеялся он, но выражение лица тут же изменилось: – Лейни, я хочу тебя. И хочу растить своего ребенка. Я слишком стар, чтобы играть в эти игры. И не хочу испортить все еще больше, чем уже испортил в то утро, когда ты проснулась в одной постели со мной. Для меня все это слишком много значит.