Невидимка из Салема
Шрифт:
– Позже ко мне зашел клиент. Думаю, ты знаешь его, его все называют Вигго.
Я знаю его. Он – поставщик Феликса. Один из тех, с кем я встречался сегодня, после того, как покинул Хагсетру. Он подтвердил, что слышал, как кто-то ограбил шлюху возле Кронобергспаркен, но еще не связал этот факт со смертью Ребекки Саломонссон.
– Я встречался с ним сегодня, – сказал я. – Ничем не помогло.
– Он рассказывал. Так как он знает о нас с тобой… в общем, он упоминал, что встречался с тобой, и что ты интересовался неким Гримом.
– Йон Гримберг, – застываю
– Ты мне не говорил, когда мы встречались. Ты не упоминал его имени, и что ты искал именно его.
Я слишком хорошо ее знаю и чувствую обиду в ее голосе.
– Это не было настолько важным, – извиняюсь я. – Это выяснилось позже.
– Я думаю… не знаю, кто такой Йон Гримберг, но мне знакомо имя Грим.
Внизу на улице заводится автомобиль. Я, колеблясь, подхожу к окну. Кабина освещена мобильным телефоном. Внутри смутно вырисовывается фигура, больше ничего.
– Ты сейчас где находишься? – спрашиваю я.
– А что?
– Нам нужно встретиться.
– Лео, не думаю, что это очень хорошая идея, мы не мо…
– Речь о другом.
– А о чем тогда?
Я делаю глубокий вдох и пытаюсь угадать, кто сидит внутри машины на улице. Подозревая, что я – параноик, произношу:
– Думаю, телефон прослушивается.
XIII
Вечер. Я бреду по улицам Кунгсхольмена по направлению к БАРу. Глупый выбор для встречи с Сэм, но это единственная нейтральная территория, которая пришла мне на ум. По дороге туда я пытаюсь выявить за собой хвост, выбираю обходные пути, но это сложно. В квартале много узких улиц и переулков, которые встают на пути совершенно непостижимым образом. В этом городе есть уголки, из которых, кажется, не существует дороги обратно. За неоновыми вывесками и уличными фонарями лежит чернильная темнота, которую можно практически потрогать и ощутить на языке при зевке.
Автомобиль исчез с улицы. Я не видел его с тех пор, как двинулся в путь. Телефон молчит. Ребекка Саломонссон мертва и в ее руке – подвеска Юлии, с моими отпечатками пальцев. Кто-то подложил ей это украшение, и я должен найти Грима. Мы не виделись в течение пятнадцати лет, почти половину моей жизни. И почти половину его жизни. Но он, возможно, способен ответить на мои вопросы. Возможно, у нас появится свидетель, который убедит Бирка в моей невиновности и полной непричастности к ее смерти. Проблема со свидетелями всегда одна – они ненадежны. Они лишь косвенно подтверждают то, что в действительности случилось. Ни один полицейский не доверяет другим людям, и если прочие улики указывают на меня, то мне не поздоровится.
Его мать умерла давно. Я не знал этого и недоумевал, как так случилось. Скорее всего, самоубийство. И отец. Я стараюсь вспомнить, что Алиса говорила по телефону. Что-то про три недели. Его отец умер спустя три недели после матери. Где бы сейчас ни был Грим, он остался без семьи.
Я размышляю о том, кем Ребекка Саломонссон хотела стать в детстве, и о том, как быстро кончилась ее жизнь. Настоящее таких женщин, как она, не пророчит
Анна стоит на углу барной стойки и наливает себе бурбон «Джим Бим» из черной бутылки. Слабой улыбкой приветствует меня, стоящего в дверях, и отпивает из стакана.
– Я думала, ты позвонишь, – говорит она.
– Я не… – Подхожу к бару, прислушиваясь к стуку моих ботинок. – Ты одна?
– У нас десяток клиентов, которые задерживаются здесь на час раз в неделю. – Она залпом допивает бурбон. – Я здесь практически всегда одна.
– Я здесь бываю чаще.
– Ты – не в счет. – Она отставлает стакан. – Что желаешь?
– Ничего. Кофе.
Это ее удивило. Светлые волосы забраны в небрежный хвост, пряди падают на лицо, сбегают до ключицы, мелькающей в распахнутом вороте рубашки. Она немного похожа на Сэм, как мне кажется.
– Скоро сюда кое-кто придет, – говорю я. – И этот человек думает, что я полностью завязал с выпивкой.
– Я понимаю, – говорит она, поворачиваясь ко мне спиной, начинает хлопотать вокруг старой кофемашины. – Если тебе нужно встретиться с ней… Я ведь предполагаю, что это она?
– Да.
– Если тебе нужно встретиться с кем-то, кто думает, что ты бросил пить, – допускает она, – может, разумнее было бы выбрать не бар, а другое место?
– Анна, всё в порядке? – начинаю сомневаться я.
– Да. Всё в порядке.
– Я не могу придумать другого места, где бы можно было… – говорю я, но не знаю, как продолжить.
– Где можно было бы?.. – По-прежнему не поворачиваясь, она запускает кофемашину, которая начинает потрескивать и фырчать.
– Быть в безопасности.
– А в других местах – небезопасно?
– Думаю, да.
– Ты стал параноиком.
– Знаю, – отвечаю я; замечаю, что тереблю свой мобильный, и останавливаю себя.
– Почему ты считаешь, что ты здесь в безопасности?
Из кофемашины вылилось достаточное количество кофе на одну чашку, и Анна, оборачиваясь, протягивает ее мне. Выражение ее лица трудно прочитать. Она могла обидеться, но выглядит почти испуганной.
– Я только предполагаю это.
– Как ее зовут?
– Кого?
– Ту, что идет сюда.
– Сэм.
– А полное имя?
– Просто Сэм, – я колеблюсь. – Моя бывшая.
– А что случилось?
– Несчастный случай.
Анна подходит к барной стойке, наливает себе еще бурбона и возвращается. Она смущается, когда видит, что я пристально смотрю на стакан в ее руке.
– Я могу не пить, если это тебя смущает.
Я отрицательно качаю головой.
– Продолжай.
Дверь снова открывается, мелькает лицо Сэм. На улице идет дождь, и стук капель наполняет тихое помещение БАРа. С ее куртки течет. Ее волосы в беспорядке прилепились ко лбу и щекам. Она подходит к бару и снимает куртку, внимательно изучая кружку в моей руке, как будто пытаясь определить содержимое. Потом заказывает пиво.