Невидимка из Салема
Шрифт:
– Мне разобраться с ним?
– Нет. – Грим осмотрелся. – Увидимся.
– О’кей, – ответил парень. Затем развернулся и быстрым шагом ушел.
Мы вернулись в Триаду. Грим пересчитал деньги.
– Полторы тысячи, – сказал я.
– Становлюсь дороже и дороже, – ухмыльнулся он.
Мы во многом по-разному смотрели на мир, но дополняли друг друга. Со временем мы стали думать об одном и том же, произносить одинаковые слова. Мы переняли друг от друга фразы и выражения. Бессознательно я стал покупать похожую одежду, а некоторые его вещи выглядели
Я полагал, что это перемены, которые происходят, если два человека проводят вместе много времени, понимают друг друга и делятся многим, но, наверное, между нами была и более глубокая связь. Только мне было известно о махинациях Грима с фальшивыми удостоверениями. Конечно, знали об этом и его клиенты, но большинству из них мой друг говорил, что он просто курьер. Немногие бы поверили, что у семнадцатилетнего парня есть такие навыки. Наверное, Грим был прав. Если все рассказывать, то это приведет к недоверию, что плохо скажется на бизнесе.
Я вернулся в Салем, когда лето уже близилось к концу. На улице стояли последние дни летних каникул, и после их окончания Юлия начнет учиться в гимназии Рённинге, той же, куда ходили мы с ее братом. Мы будем ходить по одним и тем же коридорам, может быть даже встречаться на переменах.
На следующий день, после того как я вернулся, раздался телефонный звонок. Отец с телефонной трубкой в руках постучался в мою комнату, улыбнулся и произнес:
– Это тебя. Юлия.
Я вытолкал отца из комнаты и закрыл дверь.
– Привет, – сказал я.
– Привет.
Я скучал по ее голосу.
– Как дела? – спросил я.
– Хорошо. – Она откашлялась. – Я сегодня одна дома.
– Правда?
– Йон куда-то ушел. Мама и папа у деда.
Дедушка Грима и Юлии жил в доме престарелых недалеко от Скарпнека. Это был своего рода зал ожидания перед смертью. Раз в месяц устраивался общий ужин для стариков и их семей. Юлия однажды была на таком ужине и сказала, что это невыносимое мероприятие, с чем согласились и Грим, и ее отец. Единственный человек, которому ужин доставил удовольствие, была, по всей видимости, Диана. Казалось, она стремится сделать пребывание за столом настолько неприятным, насколько это возможно.
– Ты не хочешь зайти? – спросила Юлия.
– Хочу.
Когда я выходил из дома, у меня было чувство, что сегодня произойдет что-то важное. Так не могло больше продолжаться. Дверь в квартиру Гримов была не заперта, и я вошел в прихожую.
– Юлия? – позвал я.
– Заходи.
Она сидела на краю кровати и смотрела на меня.
– Ты что-то сделала с волосами, – произнес я.
– Завивку сделала. Тебе не нравится? – засомневалась она.
– Я…
– Нет, не говори ничего. Это ведь не важно. Понимаешь? Не важно, что тупой друг моего тупого брата думает о моих волосах. Мне безразлично. Поэтому ничего не говори.
Я уселся на край кровати и сказал:
– Красиво.
– Что?
– Я думаю, что тебе так очень идет.
Юлия тяжело вздохнула. В ее комнате царил беспорядок. Казалось, что в ней не убирались со времени моего последнего визита.
– Это была просто игра, – сказала она. – По крайней мере, для меня. –
Я помнил.
– Я не думала об этом до того, как ты уехал на неделю. Наверное, это моя вина. Я никогда не хотела особой серьезности в наших отношениях.
– Но ведь они стали такими? – Я не знал, как мне на все это реагировать.
– Думаю, да.
Потом она поцеловала меня и потянулась за пультом, чтобы включить музыкальный центр.
– Юлия. Нам нужно поговорить. Необходимо все выяснить.
Она прибавила звук. Через пару секунд я понял, что играет песня «Танцуя босиком» [20] . Эта мелодия была мне знакома, потому что Юлия однажды, не помню уже когда, сказала, что она одна из ее любимых.
20
Песня «Dancing Barefoot» американской рок-певицы Патти Смит (1979).
На такой громкости было трудно различить слова – все слилось в пульсирующую звуковую волну, которая словно повторяла ритм моего сердца. Цепочка Юлии прыгала у меня перед глазами, и в один момент я поднял голову и поцеловал ее шею, взял украшение в рот и ощутил его холод на языке. Я закрыл глаза.
Что-то заставило Юлию остановиться. Открыв глаза, я увидел, что она вытянула руку с пультом, и внезапно стало очень тихо. В замке повернулся ключ, и кто-то открыл дверь в квартиру.
– Это Йон, – прошептала Юлия мне в ухо и быстро слезла с кровати. – Лежи тихо.
Когда она вставала, то выглядела весьма раздраженно. Надев пару джинсовых шорт, девушка открыла окно.
Я остался лежать в кровати, не зная, что делать. Через мгновение раздался стук в дверь. Юлия натянула одеяло мне на голову и прошептала:
– Не шевелись.
– Ты дома? – услышал я удивленный голос Грима, открывающего дверь.
– А у тебя самого разве не каникулы? – спросила Юлия.
– Да, но…
Мне было интересно, на что он сейчас смотрит.
– Все хорошо? – поинтересовался Йон.
– Да.
Я был уверен, что слышал, как он вдохнул воздух, пытаясь что-то унюхать.
– Тебе нужно прибраться. И заправить кровать.
– Да, папочка.
Грим вышел из комнаты. Юлия закрыла дверь и села рядом с глубоким вздохом.
– Черт, – прошептала она. Я осторожно стянул одеяло с головы. – Почти заметил.
– Да.
– Шшш, тихо.
– Я же говорю шепотом.
– Слишком громко.
– Как он мож…
– Хватит!
За окном послышались хлопки на счет два, три, четыре. Похоже на петарды. Слабый ветерок закачал занавески в комнате. Лето в том году тянулось очень долго. Юлия повернулась и посмотрела на меня. Рукой она теребила подвеску на шее.