Невидимка. Идеальные убийства
Шрифт:
— Прекрасно! — кричу я. — Ты такой же, как Дикинсон! Ты об этом знаешь? Мне очень жаль, что я заставила тебя впустую потратить свое время, Букс.
Он быстро нажимает на кнопку аварийной остановки на панели управления лифтом, в результате чего лифт останавливается так резко, что я едва не теряю равновесие. Шея у Букса становится темно-малиновой, а брови начинают нервно подергиваться.
— Не объединяй меня в одну компанию с Джулиусом, — говорит он, показывая на меня пальцем. — Я всячески стремился подавлять возникающие у меня сомнения, если они были не в твою пользу. Я хотел, чтобы ты оказалась права. Я знаю, как это важно для тебя. Но ты не права, Эмми. И настало время с этим смириться. Храни память о Марте, которая была замечательным человеком, и делай то, что делают
Он нажимает на кнопку, и лифт снова приходит в движение. По ошибке он нажал на кнопку ближайшего этажа, хотя это не наш этаж.
— Ты уж в шесть часов веди себя вежливо по отношению к Дикинсону, — говорит он, — а иначе ты больше никогда не будешь работать в ФБР.
39
Я иду без какой-либо цели, убивая время до судьбоносной для меня встречи с «нашим Диком», которая назначена на шесть часов. Шагая по северо-западному участку Пенсильвания-авеню, я прохожу мимо здания Национального архива США. Вспоминаю, как приходила сюда в детстве во время летних каникул. Мой отец обожал экскурсии в здании ФБР — наверное, они возвращали его в собственное детство, в котором он играл с приятелями в полицейских и преступников. Он с удовольствием разглядывал там экспонаты, связанные с громкими уголовными делами и знаменитыми преступниками: вещи Келли по прозвищу Пулемет, Флойда по прозвищу Красавчик и Нельсона по прозвищу Малыш, пулеметы, замаскированные под зонтики, кольт Джона Диллинджера, записки с требованием выкупа, фигурировавшие в деле о похищении Линдберга. А вот Марта и наша мама с наибольшим удовольствием посещали музеи Смитсоновского института. [34] Особой популярностью у них пользовался музей воздухоплавания и астронавтики.
34
Смитсоновский институт — научно-исследовательский и образовательный институт в США, имеющий целый комплекс музеев.
Ну а лично мне больше всего нравилось здесь, в архивах. Меня привлекали документы, составленные не одно столетие назад, манили идеи воссоздания прошлого ради того, чтобы лучше понимать и даже предсказывать будущее, зачаровывало ощущение взаимосвязанности исторических событий, удивляла схожесть прошлого и настоящего. Когда я была ребенком, мой отец предсказывал, что я стану археологом, но мне не захотелось копаться в уж слишком далеком прошлом. Меня никогда не интересовали ни иероглифы, ни пирамиды, ни кости динозавров. Меня притягивали к себе цифры — цифры и факты, которые можно легко систематизировать: просмотри цифры, угадай формулу и предскажи результат. Математика была моей первой любовью. Я частенько играла с цифрами в своей голове. Как-то раз один учитель сказал мне, что, если сложить цифры, составляющие какое-либо число, и получить сумму, которая делится на три, значит, и это число делится на три. После этого, сталкиваясь с каким-либо числом, я неизменно пыталась сложить в уме составляющие его цифры и разделить получившуюся сумму на три. Адрес «1535 Линскотт» становился для меня операцией сложения «1 + 5 + 3 + 5 = 14», результат которой не делится на три, а потому на три не делится и число 1535. Глядя на номерной знак «KLT 438», я складывала 4 + 3 + 8 и получала число 15, которое делится на три — а значит, на три делится и число 438.
«Жизнь — это не только цифры и формулы, — говаривала Марта мне — своей заумной сестре-близняшке. — Тебе нужно жить, Эмми. Тебе нужно встречаться с людьми, пускать их в свою жизнь».
Правильно. Именно так я и поступила с Буксом. Я пустила его в свою жизнь. Но теперь это закончилось, и огонек заново уже не зажечь — не потому, что нет искры, а потому, что я не способна поддерживать огонь бесконечно долго. Я знала, что рано или поздно разочарую его. Это было неизбежно. Мы с ним наладили бы нашу жизнь, а затем он осознал бы, что я совсем не тот
Был ли он прав в том, что сказал в лифте? Неужели мои действия на самом деле своего рода крестовый поход, не имеющий ничего общего с действительностью? Решила ли я так действовать только для того, чтобы как-то пережить смерть Марты? Девушка, которая на протяжении детства и юности обожала статистические данные и полагалась только на них, вдруг повернулась спиной ко всем фактам и стала верить в жутких монстров, прячущихся в шкафах?
Возможно, мне уже пора повзрослеть.
Возможно, мне пора попытаться спасти свою карьеру в ФБР.
Я смотрю на свои часы. Уже пять. Мне лучше повернуть назад. Не хочу опоздать на назначенную мне встречу.
Пришло время укротить гордость и выяснить, могу ли я сохранить свою работу.
Не успеваю я дойти до здания Эдгара Гувера, как звонит мой сотовый телефон. Это Софи Таламас.
— Вы были правы, Эмми, — говорит она мне, тяжело дыша. — Вы были абсолютно правы!
40
Я останавливаюсь в тени деревьев, растущих вдоль северо-западного участка Пенсильвания-авеню. Ветер слегка шевелит мои волосы. По тротуарам бредут туристы, которых проворно обгоняют спешащие домой рабочие и служащие. Я прижимаю ладонь к правому уху, чтобы лучше слышать левым ухом то, что говорит Софи Таламас, сообщающая мне о своем открытии.
— Это произошло в пятницу, — рассказывает она. — Имя жертвы — Чарльз Дэйли. Он был продавцом обуви, а жил в городе Лейквуд, неподалеку от Денвера. Его обнаружили мертвым в спальне, в которой возник пожар. Я знаю, что вы спросите меня, как стояла кровать в его спальне, но такой информации у меня пока нет.
Я киваю, хотя она и не может меня видеть.
— Это похоже на почерк нашего субъекта, — соглашаюсь я. — Но…
— Что «но»?..
— Но обычно он убивает двух человек в каждом населенном пункте, в который он приезжает, — говорю я. — А в этом вашем Лейквуде был убит только кто-то один?
— Э-э… Есть один нюанс, — говорит она. — Короткий ответ — да, только один. Но я предполагала, что обнаружу и второй пожар, как вы говорили, где-нибудь поблизости. Поэтому я немного расширила сферу поиска и, как мне кажется, нашла его. Но он немного отличается от остальных.
— Отличается чем?
— Он привел к гибели двух человек, а не одного, — говорит Софи. — Все остальное — точно такое же. Пожар в спальне, признанный начавшимся случайно… Но две жертвы. Лютер Фигли и Тэмми Даффи. Они жили вместе в доме в Гранд-Айленде, штат Небраска.
— Небраска? А насколько это далеко от Лейквуда, штат Колорадо?
— Около четырехсот миль. Шесть часов езды на автомобиле. Но тут многое сходится, Эмми. Лютер и Тэмми были найдены мертвыми в Небраске за два дня до убийства, совершенного в Денвере, — в среду, пятого сентября. Если ваше предположение относительно того, что наш субъект живет на Среднем Западе, верно, тогда он вполне мог поехать по межштатной автомагистрали I-80 на запад от Денвера. Гранд-Айленд, штат Небраска, оказывается как раз по дороге, чуть в стороне от I-80.
Я начинаю размышлять.
— То есть он поехал, скажем, из Иллинойса — или где он там живет — по автомагистрали I-80. В среду он делает остановку в Гранд-Айленде, штат Небраска, и убивает этих двоих — Лютера и Тэмми. Тогда у него остается еще уйма времени для того, чтобы добраться до Денвера к пятнице и убить там продавца обуви.
— Точно. Вы были правы, Эмми. Он опять принялся за дело после Дня труда. Вы были абсолютно правы.
Может, и так, но никто из власть имущих мне не верит. Не так давно два независимых судмедэксперта и один из заместителей директора ФБР сообщили мне, что я ошибаюсь. Все мои усилия были напрасными, а мои полномочия аннулировали.