Невидимка. Идеальные убийства
Шрифт:
Теперь Букс руководит расследованием. Он разделил этих агентов на группы, назначил в каждой из них старшего и вменил в обязанность докладывать ему, Буксу, каждый вечер о том, что сделано за день. Одна группа занимается новыми пожарами, о которых нам становится известно, и отвечает за быстрое реагирование на них — ведь чем раньше мы побываем на месте очередного преступления, тем эффективнее будет вестись расследование (есть еще и прямо-таки фантастическое предположение, что мы, возможно, явимся на место какого-нибудь очередного преступления так быстро, что сумеем схватить нашего субъекта еще до того, как он уедет из города). Еще одна группа займется уже произошедшими пожарами: она проанализирует совершенные убийства, расспросит различных людей и проведет исследования, чтобы получить характеристики подозреваемого и определить стиль его преступной деятельности.
Кроме
Тем временем группа «Иллинойс» проведет расследование убийства Кёртиса Валентайна в Шампейне и Джоэль Свэнсон в Лайле. В эту группу входит наша четверка, с самого начала занимающаяся данным делом, — Букс, Денни, Софи и я, — и еще несколько человек.
Один из агентов, сидящих в дальней части комнаты, встает со стула. Это мужчина с волосами песочного цвета, одетый в темно-серый костюм. Даже когда я просто двигаю глазами, чтобы посмотреть на него, я морщусь от боли. То ли малюсенькие гномики долбят мои глазные яблоки изнутри отбойными молоточками, то ли у меня сейчас просто самая ужасная головная боль за всю мою жизнь. Я едва пережила эту ночь беспокойного сна, жутких кошмаров и не отпускающей меня тошноты.
— Итак, мы предполагаем, что он живет здесь, на Среднем Западе, и что этой осенью он разъезжает по стране.
— Совершенно верно.
— Какой вид работы позволяет человеку находиться дома весной и летом, но вынуждает его куда-то ездить практически каждую неделю осенью, причем все время в разные места?
Я пожимаю плечами.
— Не уверена, что его поездки обязательно связаны с работой. Более того, я думаю, что они никак с ней не связаны.
— А почему? — Агент с вызывающим видом смотрит на меня. — Ведь это самое логичное предположение. Он — водитель-дальнобойщик, или коммивояжер, или что-то в этом роде. В таком случае у него имеется вполне понятное всем объяснение того, почему он разъезжает по стране. Разве это не самое логичное предположение? Именно так я поступил бы на его месте. На тот случай, если бы я попал на допрос в полицию, я хотел бы иметь возможность доказать, что у меня было основание побывать в этих городах.
— Он не стал бы так делать, — говорю я.
— Неужели? Хм, он не стал бы так делать. А, собственно говоря, почему?
Агент поджимает губы с таким видом, как будто пытается подавить улыбку, и смотрит по сторонам. Типичная бравада специального агента: «Вы только посмотрите на этого глупенького аналитика, пытающегося изображать из себя спецагента. Ну, давайте, барышня, поделитесь с нами своей мудростью!»
— А вы подумайте о том, насколько наш субъект педантичен, — отвечаю я. — Вспомните о медицинских нюансах, которые обнаружила Лия Джейнус. Вспомните о хирургической точности, с какой он пытал людей, стараясь сделать все так, чтобы никто даже не заподозрил, что это было убийство. Он ни за что не захочет быть привязанным к документальным уликам, по которым можно отследить его перемещения неделя за неделей, всего лишь просмотрев заказы на выполнение работы или уведомления об отправке. — Я качаю головой и начинаю расхаживать туда-сюда. — Проанализировав стиль убийств, совершенных в период со Дня труда две тысячи одиннадцатого года и до конца этого года, мы знаем, что преступник ездил каждую неделю в какой-то город, убивал двух человек и обязательно возвращался в свое логово, находящееся где-то на Среднем Западе, прежде чем снова отправиться куда-то на следующей неделе. По всей видимости, он совершал свои поездки на автомобиле. Это вполне обоснованно, поскольку вряд ли ему хотелось оставлять после себя след в виде билета на самолет. Он мог ездить и на поезде, но это медленнее. Не всегда можно прямиком попасть в желаемое место, да и, опять же, остается след. Готова поспорить, что он ездит на собственном автомобиле, а не на взятом напрокат, — опять же для того, чтобы не оставлять следов. Я даже осмелюсь предположить, что он платит наличными за все, за что ему приходится платить во время его поездок, — за бензин, еду, даже за проживание в отелях. Этот человек предпринимает столько усилий ради того, чтобы пытать людей и чтобы результаты его действий никому не показались потом результатами пыток. Он, например, каким-то образом наполняет их легкие дымом от горящей резины и причиняет
Агент, смотревший на меня с усмешкой, уже больше не усмехается, но и так просто сдаваться ему не хочется.
— Вы предлагаете нам даже и не пытаться проводить расследование в данном направлении?
— Нет, я этого не предлагаю. Пожалуйста, проводите. Я всего лишь высказываю свое мнение.
— Но давайте все же начнем со сделанного Эмми предположения, — вступает в разговор Букс, — а именно предположения о том, что наш субъект принимает все возможные меры для того, чтобы не оставлять после себя документальных улик. Он не использует кредитные карточки, не берет напрокат автомобили и так далее. Но это еще не означает, что он не оставил никаких улик такого рода, не так ли? — Букс обводит взглядом комнату. — Что касается убийств, совершенных прошлой осенью, — говорит он, — в каждом городе, где он убивал людей, проверьте все близлежащие отели и выясните, кто в тот период рассчитывался за проживание наличными. Ведь при поселении в отель полагается показывать какой-то документ, не правда ли? Проверьте штрафные талоны, выписанные в тот период на автомобили с номерными знаками других штатов. Он вообще-то должен был иметь при себе довольно толстую пачку налички, не так ли? Поэтому, прежде чем покинуть свой город, он, возможно, каждую неделю снимал большую сумму в каком-нибудь банке или банкомате. Давайте поищем это применительно к каждой неделе прошлой осени — снятие в середине недели больших сумм (по-видимому, более тысячи долларов).
Я чувствую, что у всех у нас прилив энергии. Хорошо. Очень хорошо. Так много умных и одаренных людей, объединяющих свое усилия, — ну конечно же, мы до чего-нибудь додумаемся.
Наконец-то. Мы уже не тратим свое время на то, чтобы оглядываться назад и пытаться доказать, что было совершено преступление. Теперь мы смотрим только вперед и стараемся раскрыть каждое преступление.
— Мы надеемся, что скоро составим психологический портрет преступника, — говорит Букс. — А пока что… Каждый вечер руководители групп в шесть часов по центральному стандартному времени участвуют в нашей видеоконференции. — Он хлопает в ладоши. — Давайте поймаем этого негодяя!
53
В 3 часа 57 минут таверна заполнена уже на три четверти. В одном углу здесь расположена стандартная — длиной во всю стену — стойка бара, рядом с которой есть свободное пространство с несколькими маленькими столиками для напитков посередине. У противоположной стены стоят обеденные столы. Посетители в основном молодые люди, многие из них лишь недавно достигли возраста, когда уже разрешается употреблять спиртные напитки (то есть двадцати одного года). Есть здесь и люди постарше — наверное, студенты, которые учатся в магистратуре. Официантки снуют туда-сюда сквозь толпу, держа в руках подносы с кружками пива и спиртными напитками покрепче. Возможно, звучит громкая и энергичная музыка, но у нас нет аудиозаписи, а имеется только не очень качественная черно-белая видеозапись со стандартной камеры видеонаблюдения, установленной в углу помещения. Эта запись была переписана на компакт-диск, который сейчас крутится в лэптопе Софи Таламас.
Мы вчетвером — Букс, Денни, Софи и я — сгрудились возле экрана компьютера. Денни показывает ручкой на мужчину, идущего сквозь толпу к обеденным столам. На видеозаписи, сделанной неподвижной камерой, установленной почти под потолком в дальней части бара, довольно хорошо видно этого мужчину, который движется через центральную часть экрана в сторону его правого нижнего угла. Мужчина низкого роста, с широким тазом. Он в черной рубашке и черных джинсах, волосы собраны в хвост на затылке. Уже стареющий хиппи.
— Это Кёртис Валентайн, — говорит Денни.
Мое сердце трепещет. Есть что-то волнующее в наблюдении за этим человеком, движущимся с такой заурядной непринужденностью. Он идет вразвалочку, аккуратно держа в руке кружку пива и направляясь к какому-то столу. Он даже не подозревает, что жить ему осталось лишь несколько часов — часов, которые станут для него невероятно мучительными.
Данная запись поступила к нам из таверны «Беннис» в городе Эрбана, штат Иллинойс. Сделана она была двадцать девятого августа, то есть в тот день, когда Кёртис Валентайн был убит.