Невидимые силы

Грановская Евгения

Бледное лицо Келлера оцепенело.

— Откуда ты знаешь про головоломку Чивера? — холодно спросил он.

— Когда-то ты называл меня своим лучшим агентом в Человекории. Неужели ты думал, что весь этот переполох с кулоном прошел мимо меня?

Несколько мгновений Келлер молчал, потом плотнее прижал трубку к уху и проговорил:

— Я внимательно тебя слушаю, Рута.

— Ты знаешь, что два года назад я вышла на контакт с одним сумасшедшим бесоборцем.

— Да, я это знаю.

— Думая, что борется с бесами,

этот тип убирал тех, кто предал тебя или перешел тебе дорогу.

— Да, Рута. Ты здорово обработала этого человека.

— Несколько часов назад бесоборец убил толстого мага-авгура.

На скулах Келлера проступили и задвигались замысловатые узоры и символы.

— Его звали Птицын, — отчеканил Келлер. — И он был моим помощником.

— Да, Келлер. И это я приказала бесоборцу убить его. Маг-авгур обманывал тебя. Я была возле офиса Бюро, когда он забрал у студента кулон. А потом твой помощник устроил в Ботаническом саду расправу над теми, кто знал, что кулон у него. Он избавился от свидетелей, понимаешь?

Келлер молчал.

— А теперь самое главное, — продолжила Рута. — Кулон Чивера у меня, и я готова тебе его отдать.

Келлер по-прежнему был неподвижен. Но символы на его лице танцевали в бешеном ритме, словно стремительные ручейки чернил, складывающиеся в странные слова и буквы.

Келлер облизнул темные губы кончиком языка и спросил:

— Что ты хочешь взамен, Рута?

— То, на что рассчитывала с самого начала. Я хочу стать богатой, Келлер. Очень богатой.

Келлер кивнул:

— Да будет так, Рута. Ты войдешь в десятку самых богатых и влиятельных людей России. Этого достаточно?

— Как ты это сделаешь?

Келлер на мгновение задумался, потом ответил:

— Один из нефтяных магнатов умрет и оставит в наследство своей любовнице все, что имеет. Этой любовницей будешь ты. А я позабочусь, чтобы все прошло гладко. Ты ведь знаешь, это в моей власти.

Рута довольно долго молчала, обдумывая его слова, после чего негромко произнесла:

— Хорошо. Это мне подходит. Где мы встретимся?

— Скажи, где ты сейчас. Я сам к тебе приду.

Рута назвала адрес. Келлер отключил телефон и сунул в карман. Затем облегченно расправил плечи.

Ну вот. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки. Как все-таки удачно, что два года назад ему в голову пришла мысль создать агентурную сеть наблюдателей и осведомителей! Работа была малоприятная, но принесла свои плоды.

На мгновение Келлер задумался о том, что сделать с Рутой. Быть может, Рута уйдет из жизни тихо и незаметно, а ее тело просто исчезнет?

Подумав, он качнул головой — нет. Пожалуй, она еще может пригодиться. Никто не знает, как пойдут дела дальше. И, конечно, никогда не следует сжигать за собой мосты.

В дверь постучали. Затем она слегка приоткрылась, и в палату всунулся, блеснув очками, главврач клиники.

— Игорь Михайлович? —

осторожно позвал он.

Келлер посмотрел на него холодным взглядом.

— У вас все готово? — спросил он.

— Да, — робко отозвался главврач.

Келлер поднял руку и глянул на мерцающий циферблат наручных часов.

— Скоро начнем, — коротко сказал он.

4

Уроженец славного городка Талавера-де-ла-Рейн тореадор Мигель Ортега Херардос и сам в точности не знал, сколько ему лет. Свои необыкновенные способности он обнаружил в тысяча девятьсот тридцать четвертом году. Тот сезон начинался для Мигеля очень удачно. Будучи не последним матадором в Севилье, он только что убил своего сорокового быка и получил приглашение на корриду в Мадрид. Там Мигель рассчитывал стяжать лавры лучшего тореадора Испании и, несомненно, сумел бы это сделать, если бы не здоровенный бык-пятилетка по кличке Ислеро. В тот день, когда судьба свела Мигеля с Ислеро, молодому матадору было всего двадцать два года, и, как ни странно, до того дня он никогда не получал серьезных травм.

Но всегда бывает первый раз. Ислеро поднял его на рога и швырнул на землю. Потом поднял еще раз и перебросил через себя. На этом сражение было закончено.

Травмы, полученные Мигелем, были по-настоящему фатальными. Пробитые печень и кишечник не оставляли юноше шансов. Но, к изумлению врачей, он не только выкарабкался, но и сделал это очень быстро. Уже на третий день Мигель ушел из больницы, и ошеломленные врачи не посмели его остановить.

Вскоре он вернулся на арену и убил еще сто быков, прежде чем гражданская война остановила его карьеру и свела его с падре Стациавелли, который стал ему не только наставником, но и приемным отцом.

Мигель обожал и боготворил падре Стациавелли. Он понимал, что чувства эти скорее были бы уместны для пятнадцатилетней девочки, хранящей под подушкой фотографию любимого актера, однако ничего не мог с собой поделать. Да и не пытался.

Он прекрасно помнил тот день, когда они впервые встретились. Осенний, пасмурный. С утра накрапывал холодный дождь… Вода в ручье была ледяная, прожигающая до самых костей… Мигель выбрался из ручья, упал на пожухлую траву и понял, что дальше идти не может. Ног он не чувствовал, но знал, что через минуту онемение превратится в адскую боль.

Мигель лежал на траве и вглядывался в хмурое небо, уверенный, что это последний раз, когда он может смотреть на него так спокойно, никуда не торопясь.

В отдалении послышался собачий лай — предвестник надвигающегося ужаса. Несмотря на вялость, охватившую Мигеля, сердце в груди судорожно скакнуло. На мгновение у него возникло ощущение дежавю. Это уже было с ним. Не раз и не два. Собачьи клыки, брызги крови и ошметки одежды. А затем грубый окрик и очередь из автомата, пущенная поверх головы.