Невидимые знаки
Шрифт:
Но я никогда не была настолько напугана чем-то, что можно видеть, слышать или потрогать.
У меня было ощущение, что я больше никогда не увижу моего любимого питомца снова.
Не глупи, Стел.
Диспетчер откашлялся, рассеивая мои страхи, возвращаясь к моей проблемной брони.
— Не волнуйтесь. Это всего лишь немного странно, что есть более чем одна семья Эвермор на этом самолете, и вы не родственники.
Еще один странный знак.
Еще одна тайная ошибка.
Я не хочу садиться на этот самолет.
Я молчала,
Еще один порыв страха взобрался по моей спине.
Соберись.
Они ни о чем не беспокоятся. У них есть дети, которых нужно защищать. Инстинкты работали сами за себя. Ничего не должно было случиться.
Ущипнув себя, я вернулась в реальность и оттолкнула подальше неуверенность в полете.
Посмотрев вверх, мой взгляд упал на мужчину с сексуальными темными волосами и с самыми яркими голубыми глазами, которые я когда-либо видела.
Он в спешке подбежал прямо к стойке в помятой одежде и с неаккуратно упакованной сумкой и отдал свой посадочный талон.
Блондинка за стойкой моргнула, глазея на его гладковыбритый подбородок, его рост и хорошо сформированные бицепсы. Он выглядел как человек, занимающийся тяжелым трудом, в то время как его очки в черной оправе придавали ему интеллектуально-загадочный вид.
Мой авторский мозг перевозбудился, сочиняя ему песни о плотнике или о патрульном дикой природы. Его взгляд светился солнцем, дикость исходила от его безупречной кожи. Я никогда не видела человека так банально одетого в потрепанные Гэлнсы, серую футболку и очки, но каким-то образом до сих пор выглядящего дерзко диким.
С его посадочным талоном не было никаких проблем.
Мы встретились взглядами.
Он остановился, его губы растянулись в слабую улыбку. Искра заинтересованности промелькнула между нами. Мой рот растянулся в ответной улыбке, против моей воли, плавясь от его внимания.
Кто он?
Солнечный свет, отражаясь от его очков, ослепил меня на мгновение.
— Желаю хорошего полета, мистер Оук. — Блондинка вернула ему паспорт.
Связь между нами исчезла, как только он забрал свой паспорт из ее рук и забросил свою сумку на плечо.
— Всего доброго.
У него есть акцент. Судя по звучанию, английский. Прежде чем мое воображение разыгралось, он исчез, поднимаясь по воздушному трапу.
Секунду спустя диспетчер захлопал в ладоши.
— Ура. Все сделано. — Отдав мне новый посадочный талон, он усмехнулся: — Все в порядке, миссис Эвермор. Вы можете пройти на борт. Извините за задержку.
Принимая документы, я поставила одну ногу перед другой.
Я проигнорировала все предупреждающие звонки в моей крови.
Я последовала за семьей Эвермор, привлекательным мистером Оук и добровольно отдала свою жизнь судьбе.
Я списала мой страх на переработку и стресс.
Убедила себя, что несчастья случаются с другими людьми, жизнь не посылает сообщений тем, кто должен умереть.
Я не слушала.
Не обратила внимания на знаки.
Я села на самолет.
Я
Единственная причина, почему я согласился лететь через половину проклятого мира, это то, что я завершил свое обучение с одним из лучших строителей в стиле архитектуры, в котором хотел бы специализироваться.
Последние шесть месяцев я жил в его поместье. Я слушал моего наставника ночью. Работал рядом с ним днем. Он показал мне, как мало я знал, и сколько еще мне нужно узнать, если хотел преуспеть в той профессии, что выбрал (не говоря уже о напоминании, как близок я был к провалу).
Чтобы работать с деревом, строить и создавать что-либо из природных ресурсов, сначала нужно понять, как это устроено. Мой учитель прошел длинный путь от создателя мебели до дизайнера небоскребов.
Тот факт, что он был инуитской крови (прим. пер.: Инуиты — этническая группа коренных народов Северной Америки) и мог проследить свою родословную назад к туземцам по стороне своей матери, был плюс для обучения. Он мог научить большему, а не только тому, как забить гвоздь или прорезать соответствующий разъем. Так же он знал, как выращивать деревья, с которыми мы работали. Как взять деревянную доску и превратить ее в дом.
Я узнал больше, проживая с его женой и двумя сыновьями, чем на каждом уроке, который у меня когда-либо был в университете (или в моем недавнем месте проживания).
Ты обещал не думать об этом.
В сотый раз я стиснул зубы и оттолкнул свои мысли, которые только разозлили меня и сделали больно. Сжав кулаки, я последовал за другими пассажирами по трапу и зашел в самолет.
Мне было грустно уезжать.
Но я стремился преуспеть в своей карьере. Новая жизнь. Жизнь, которой я был вечно благодарен, после всего, что сделал, чтобы облажаться.
Я этого не заслужил, но мой отец согласился поддержать меня финансово. Выступая поручителем для коммерческого займа, я подал документы в «Опьюлент Оук Констракшн». Не говоря уже о том, что он был основной причиной, обеспечивающей мне разрешение на работу при въезде в США. Без него... ну, мой второй шанс не имел бы никакого значения.
Он вернул мне мой мир назад. Он поверил, что я его не подведу.
У меня не было ни малейшего намерения делать это. Когда-либо снова.
Он дал мне бесконечную поддержку и отеческую преданность, даже после всего, что я сделал. Тем не менее, у него было условие — непреклонное, без уступок.
Что я еще мог сделать?
Я сдался.
Я согласился лететь на ФиГэл (единственное место, где я хотел побывать еще с детства) и пожить немного, прежде чем похороню себя в моей новой компании в Англии. Он хотел, чтобы я побыл свободным перед тем, как скреплю себя долгосрочными обязательствами.
Он хотел, чтоб я повеселился.
Ха!
После всего, что произошло, он думал, что я знаю, что означает это слово.
Я не имею ни малейшего понятия.
Как он мог на меня надеяться, на двадцатисемилетнего парня, после всего того, что я натворил? Даже сейчас он смотрел на меня как на золотого ребенка... а не как на пустое место, кем я стал. Я не заслужил развлечений. Не после того, что я сделал, особенно в то время, когда он больше всего во мне нуждался.