Невидимый муж
Шрифт:
– Безумнее, чем выйти замуж за первого встречного? – улыбнулась я, глядя ему в глаза.
Он обречённо вздохнул и крепче сжал мою талию.
– А мне пора бы уже привыкнуть. Что с момента, как ты выбежала ко мне из метели, со мной постоянно будут происходить самые странные события. Думал, после наследной принцессы Гримгоста и ручной Псины меня уже ничего не удивит. Но ты постаралась. Уверена, что хорошей мыслью было оживить йотуна?
– Совершенно уверена, - прошептала я в полном восторге, уставившись на него сияющими глазами.
Он ещё раз вздохнул,
– А я только обрадовался, что теперь мы с тобой наконец-то остались наедине. Что ж, ради того, чтобы увидеть столько счастья в твоих глазах, мне придётся потерпеть. Скорей бы уже вернуться домой! Надеюсь, хоть к нам ты его не потащишь.
«Надейся», - подумала я, но вслух так, конечно же, не сказала.
Я обернулась и, вцепившись в ладонь Бьёрна, как завороженная стала наблюдать за тем, как один за другим камни занимали своё место в гигантской фигуре высотой в два человеческих роста. Мне приходилось запрокинуть голову, чтобы разглядеть бугристое каменное лицо, которое начало обретать очертания.
– Что ж, - проворчал Бьёрн. – По крайней мере, теперь ясно, что за чертовщина творилась вокруг тебя. В Долине и потом. Почему рушились дома и болели звери.
– Почему? – удивилась я.
– До сих пор не понимаешь? Если я правильно оценил ситуацию, эта вот штука сейчас рождается из амулета, который ты всё это время таскала у себя на шее?
Я кивнула.
– Ну вот и сама посуди теперь. Раз какая-то часть твоего друга всё это время цеплялась за жизнь и не желала сдыхать – прекрасно понимаю подобную целеустремлённость, кстати – ей же надо было откуда-то брать энергию? На поддержание жизни. Тебя, к счастью, оно не стало «пить». Тянуло энергию из пространства.
Я задумалась. Не могла не признать его правоту.
– Представляю, как ему было сложно выживать в чужих странах. Обычно йотуны питаются магией своих гор. Только здесь рождается йормалин, фиолетовый минерал, жилы которого пересекают чёрную породу, мы их встречали без конца по пути, видел? И только здесь есть их Источник жизни. Кстати, прости, я потратила одну из двух наших бесценных фляг…
– Я уже догадался, - проворчал Бьёрн. – Что поделаешь! Было бы хуже, если бы оно стало пожирать наши запасы еды. Их у нас, кстати, очень мало. Скорее бы выбраться куда-то в более обитаемые места.
– Ничего, в крайнем случае, я тебя тоже научу цветочками местными питаться! – с энтузиазмом пообещала я.
– Где я так прогневил богов… - пробормотал Бьёрн, но получил тычок локтем в бок и умолк, куснув меня, правда, напоследок за ухо.
Я шикнула на него, когда руки мужа потянулись куда-то в непотребные места. В последнее время ему с трудом удавалось держать их при себе. Не то, чтоб я была сильно против… но.
Мимир уже почти пробудился.
От волнения у меня бешено колотилось сердце. Каким он проснётся? Вспомнит ли меня?
Когда процесс прекратился, горы перестали грохотать и наступила оглушительная тишина.
Бьёрн оттащил меня подальше на всякий случай. Клык настороженно принюхивался, припав к земле.
А потом величественная глыба
Ярко-фиолетовые, сверкающие кристаллами йормалина.
Мигнул несколько раз.
Склонился и посмотрел на барса у своих ног, который в обалдении пялился на него, прижав уши.
– О! Котик. Давненько я таких не встречал. Не бойся, крошечка! Кис-кис-кис!
Мимир протянул руку. Клык перестал топорщить шерсть и подозреваю, что обалдел ещё сильнее.
Мне кажется, его впервые в жизни кто-то назвал «крошечкой».
– О чём там говорит эта куча камней? – напряжённо спросил Бьёрн. – Клыка ещё не пора спасать? Не напомнишь, у йотунов в меню не было снежных барсов?
– Неа, - просияла я, обрадованная, что до сих пор понимаю йотунский.
Дальше мы оба наблюдали за феерической картиной. Каменный великан, с упоением почёсывающий за ухом гигантского кота. И кот, который вьётся вокруг его ног и трётся, как будто ему там валерьянкой помазано.
У Мимира всегда было доброе сердце. Это чувствовал любой, кто оказывался рядом. Особенно животные. Помню, как он приютил горного козлёнка, мать которого упала в ущелье и погибла. Мы вместе выхаживали его, а потом отпустили…
Я всхлипнула и не смогла больше терпеть. Вырвалась из рук Бьёрна и пошла вперёд.
Великан оторвался от своего занятия и выпрямился.
Медленно, медленно, шаг за шагом я возвращалась к своему прошлому. К самой счастливой части своего детства. К самому доброму, безобидному и сострадательному существу, какое я только знала в жизни.
– Матерь гор… Мне знакомы эти глаза!..
– потрясённо пробормотал себе под нос великан. И эхо отразило раскаты его низкого голоса.
Я счастливо улыбнулась сквозь слёзы.
– Это я, Мимир! Я просто… немного выросла.
– Йолли?.. Йолли…
Из фиолетовых глаз скатился кристалл, упал ему под ноги и раскололся в мельчайшую пыль.
Я кинулась обниматься.
Когда меня подбросило вверх и земля исчезла из-под ног, сзади раздалось ворчание Бьёрна:
– Эй, верзила! Не помни мне жену.
Мимир внимательно посмотрел мне в глаза. Он поднял меня на высоту своего гигантского роста, и теперь я снова, как в детстве, смотрела в эти бездонные колодцы, из которых на меня глядела сама Вечность.
– Жену? Кажется, я многое пропустил, малышка Йолли.
– Даже не представляешь, сколько! – рассмеялась я.
Глава 37
Глава 37
Эхо отражало тяжёлую поступь, стены ущелья подрагивали и стремительно уносились назад – путешествовать на плече йотуна, это быстро. Хотя и твердовато. С Бьёрном было теплее – а местами и горячо, и я вдруг отчаянно заскучала. Решила, что аккуратно скажу Мимиру, что планирую пересесть – но не сейчас. Нам так о многом надо было поговорить. Догнать много-много лет, что мы не виделись с моим другом.