Невинная для палача

Кучер Ая

– Знал бы ты, Лащенов, кто кем управляет.

Хлопаю его по плечу, направляясь вслед за девушками на кухню.

Александра обеспокоенно смотрит на меня, тут же расслабляется, когда видит, что всё в порядке.

Маленькая суетливая беда.

Усаживаюсь рядом с лапулей, её родители – напротив.

За столом повисает могильная тишина.

Миленько.

– Пап, ты ведь не вызываешь полицию тайком? – сощурившись, уточняет девчонка. – Потому что я не дам показаний.

Наоборот, пойду в суд с фразой, что я пригласила Валида.

– Ах, показания, – холодно усмехается Лащенов. – Конечно. Он настолько задурил тебе голову, что ты даже ничего не рассказала. Не сдала своего похитителя. Соврала мне, Саш.

– Ты не сдала? – удивлённо присвистываю. – Я думал, всё растрепала.

– Я не сдала, потому что между нами был конфиденциальный разговор, – объясняет лапуля, медленно закипая. – Как между мной и моим парнем, пап. Не похитителем. То, что казалось побега и похищения – я рассказала. И что значит, ты думал, что я рассказала?! Валид!

– Я думал, ты обиделась достаточно, чтобы закопать меня. Я бы не стал серчать. Поэтому даже не узнавал. И так всё решилось.

– Саша, ты хоть понимаешь, кого притащила? Убийцу!

– Притащила убийцу в дом продажного прокурора. Не забывай детали, Лащенов.

– Якобы убийцу в дом якобы продажного прокурора.

Девчонка снова влезает.

Помнит, что я говорил.

Моя ты умница.

Притягиваю к себе лапулю, наплевав на испепеляющий взгляд Лащенова.

Нахрен его.

Меня волнует, чтобы Александра окончательно не растерялась.

И так вся напряжена, взвинчена.

Даю свою поддержку.

Пальцами обхватываю её плечо, поглаживаю. Чувствую, как напряжение немного угодит из задеревенелых мышц.

– Я готов пойти на перемирие, – произношу, выдавливая из себя. – Отбросить старые разногласие.

– Ты предлагаешь это только потому, что понимаешь – долго это не продлится, – отмахивается Лащенов. – Саша одумается быстрее, чем ты успеешь усыпить мою бдительность.

– Пап! Ну хватит, – просит лапуля устало. – Ты можешь перейти к угрозам? Ну, вроде как: обидишь мою дочь… Я тебя закопаю, если заплачет из-за тебя… Всякие стандартные разговоры с женихом дочери.

– Женихом?!

– Сюрприз? Пап, мы хотим пожениться. У нас всё серьёзно. Я не одумаюсь.

– Одумаешься. И я надеюсь, что это произойдёт до того, как он тебя обидит. Он же наиграется, Саш, и бросит. Ваши отношения испарятся быстро.

– А я… Я беременна.

О.

Ху.

Еть.

Напиток не в то горло попадает. Закашливаюсь.

Палю взглядом девчонку.

Какого хрена я только сейчас об этом слышу?

– Беременна, – повторяет, нервно сглатывая. –

Вот. И это уже никуда не денется, да? С этим нужно будет жить. Пожалуйста, – её подбородок дрожит, гортань дёргается. – Тебе придётся принять всё. Папуль?

– Сиди здесь, – рявкает, поднимаясь. Его жена уже начинает суетиться от новостей. – Мы с Хасановым наедине поговорим.

– Пап… Валид…

– Успокойся, лапуль, – целую её в макушку, глажу по волосам. – Просто поговорим. Ты же хотела обычных угроз? Они наедине делаются.

– Но…

– Сиди здесь. С тобой мы тоже поговорим после.

С нами двумя Александра не рискует спорить.

Усаживается, обиженно скрестив руки на груди.

Дуется.

Ага.

У меня тут собственный список обвинений получился.

Черт.

Беременна?

Какого хрена она мне не сказала, а сразу при всех?

Держала выстрел для массового поражения? Ну, у неё получилось. Прямиком в висок зарядила.

Так сильно, что когда Лащенов заводит в свой крошечный кабинет, я даже не реагирую.

Бесцеремонно направляюсь к его шкафу с алкоголем. Плещу себе виски до краёв.

Падаю в кресло.

Беременна, блядь.

Моя лапуля ждёт ребёнка.

Моего ребёнка.

Блядь.

Упираюсь локтями в колено, лбом – о ладони.

Стекло бокала холодит кожу.

Но не трезвит.

Я должен был узнать первым. Наедине.

И за это девчонке прилетит ещё.

Ну, нежно.

В ближайшие месяцев девять у неё карт-бланш на многое.

Девять же?

Или она ещё раньше залетела?

В горах?

Когда?

– Полагаю, сюрприз и для тебя тоже? – Лащенов насмехается, усаживаясь в своё кресло. – Ещё не поздно спрыгнуть, Хасанов.

– Я не планирую спрыгивать когда-либо, – качаю головой, делаю глоток виски. – Мне плевать, что ты думаешь обо мне. О наших отношениях. Ты для меня никто.

– Взаимно.

– Но ей не плевать. И я готов наступить на горло своим принципам, чтобы моя невеста была спокойна.

Лащенов молчит.

Хмурится.

Залпом опрокидывай в себя алкоголь, наливает заново.

Толкает бутылку ко мне через стол.

Хрен знает, что у него в бошке происходит.

Но взгляд меняется.

Вместо лютой ненависти ко мне проявляется обычная усталость.

– Может, – хмыкает, разрушая тишину. – Ты действительно не пытаешься добраться ко мне через Сашку.

– Мне поебать на тебя. У меня УДО, хули ты мне сдался?

Нагло вру.

Потому что не будь лапули рядом – я бы до последнего давил.

Ради неё приходится отступать.

И даже злости за это не чувствую.