Невинная для Варвара
Шрифт:
— Не ревнуй, Мышонок, — притягиваю к себе, целуя в висок.
— Лана очень красивая женщина, — бурчит простодушно.
— И редкостная сука, — хмыкаю и машу проезжающему такси.
Остаток пути до гостиницы мы больше не обсуждаем моё прошлое. Самозабвенно целуемся, и Жасмин даже таксист больше не смущает. Потихоньку раскрепощается моя малышка.
В номере девушка сразу в душ уходит. Раздеваюсь, скидываю осточертевший костюм. В бар лезу, разбавляю виски с колой и падаю на диван.
— Иди ко мне, — мягко зову малышку, вышедшую из ванной. Кутается
— Ничего. Я знаю тебя, Натан, и не стала бы слушать никого, — лепечет, за шею обнимая.
— Значит, всё хорошо? — за подбородок поднимаю, заставляя в глаза посмотреть.
— Да, — краснеет, губы свои пухлые облизывая.
— Дождёшься меня из душа, не заснёшь? — хмурюсь, кивает с улыбкой. Целую малышку и выпускаю.
Когда захожу в спальню, Жасмин сладко спит. Всё-таки устаёт на своей учебе. Пробираюсь к ней поближе. Полотенце сползло и открыло безупречное тело. Любуюсь ею в свете полной луны. Жена мурлычет что-то себе под нос, переворачивается, обнимает меня.
— Я не сплю, — пряча зевоту, бубнит сонно.
— Вижу, — шепчу, целуя в лоб и обнимая.
У нас вся ночь и весь день впереди. К чёрту Ленина и Красную площадь! Никуда не выпущу жену!
Глава 31. Жасмин
Я сплю, и мне хорошо. Даже не так. Мне очень-очень хорошо. Жарко, душно и тяжело. Дёргаюсь, скидывая одеяло, желаю остудить вспотевшее тело и от собственного стона просыпаюсь. Балансирую на границе сна и яви. Ещё немного и засну снова, но что-то удерживает меня. Не даёт провалиться в сладкую дрёму.
Меж тем тело наполняется томлением, сладким ожиданием. Возбуждение острыми иголочками впивается в меня и обволакивает. Кровь в ушах шумит, низ живота камнем тянет, грудь налилась и ноет.
Я выгибаюсь, вскидываю руки, пытаясь найти опору. Пальцы впиваются в чуть влажную кожу.
— Расслабься, — врывается в мой сон тихий хриплый голос Натана. Его пальцы трут чувствительный бугорок, а каменная плоть пошлым шлепком соединяет нас. — Будет хорошо, Мышонок. Бля, как в тебе тесно и горячо.
Стон сгорает в груди, я наконец распахиваю веки и попадаю в плен потемневших глаз мужа.
— Ах! — жмурюсь от размашистого толчка. — Натан!
— Вот так, малышка, не сдерживайся, — подбадривает он, крепко держит и толкается. — Покричи для меня, Цветочек.
С каждым толчком он растягивает меня, глубже вонзается. Двигается быстрее. Его пальцы неустанно порхают, то вершинки груди выкручивают до вспышки сладкой боли, то касаются чувствительной горошины, судорогой сводя все мышцы разом.
Я кричу, голос срываю. Выгибаюсь. Распаляюсь окончательно. Полностью для него раскрываюсь. Себя теряю.
— Поцелуй меня, — с мольбой тянусь.
Натан тут же в губы вгрызается. Толкается языком глубоко в рот, дыхание выпивает. Я больше не принадлежу себе. Рассыпаюсь, изнутри разрываюсь и тону в этой порочной похоти, что травит
Оргазм бьёт неожиданно ярко. Слепну от яркой вспышки. Глохну от собственных стонов. Натан продолжает двигаться, поднимая меня ещё выше, удерживая на этом острие и растягивая удовольствие. Ощущений так много, что я в какой-то момент просто отключаюсь.
Медленно выплываю из этого марева чувственной патоки. Часто моргаю, пытаясь рассмотреть в темноте хоть что-нибудь. Натан рядом на боку лежит, подперев голову рукой. Дышит тяжело, обнимает и большим пальцем под грудью гладит, лёгкое возбуждение по коже разносит. Поворачиваюсь к нему и краснею от его порочных взглядов. Он просто смотрит, а мне уже жарко.
— Доброе утро, — улыбается муж.
— Ночь ведь на дворе, — замечаю, бросая взгляд в незашторенное окно и выглядывающую из-за туч полную луну.
— А ты всё ещё хочешь спать?
Натан сползает чуть ниже, тянет ближе, заставляя на него полностью взобраться. Обнимаю его, мотаю головой и сама целую в губы. Он точно превратил меня в развратницу ненасытную.
Совершенно обессиленные, мы оба засыпаем лишь утром. В полдень нас будит трель мобильного телефона. Натан нехотя отстраняется, рыщет по полу, находит свои штаны и отвечает.
— Чего тебе, Валиев? — пряча зевоту, бурчит муж, наваливаясь опять на меня. Мычу недовольно, спать очень хочется. Ещё и мышцы гудят. — Нет, не сможем приехать. Весь день расписан экскурсиями. Да, Жасмин Ленина хочет увидеть ещё. Счастливо.
Прячу в подушке улыбку. Натан бросает в сторону телефон и целует в плечо. Потирается об ягодицы кое-чем просыпающимся и сопит шумно.
— Врать не хорошо, — с улыбкой замечаю, когда он меня всё-таки переворачивает на спину.
— Иногда можно, — звонко в губы целует.
— Мне нужна передышка, — со стоном вздыхаю.
— Заездил моего Цветочка, — усмехается Натан. — Закажи нам завтрак, а я наберу ванну.
Мужчина перекатывается и, совершенно не стесняясь собственной наготы, уходит в ванную. Я подхватываю брошенную им вчерашнюю рубашку, накидываю на себя и, подхватив меню, сажусь возле стационарного телефона.
Мой сумасшедший муж утягивает меня в пенную и ароматную ванну. Устраивается удобнее за спиной, заставляет лечь на него. Он будто специально утягивает меня глубже в свой порочный мир. И я ведь наслаждаюсь этим. Неспешными ласками, грязными предложениями и слишком откровенными прикосновениями.
Релаксируем, пока вода окончательно не остывает и все пузырьки не лопаются. Разнеженная, разморенная, еле волоча ногами, перебираюсь опять в спальню.
Завтрак у нас в обед переходит. Мы весь день из номера не выходим. Даже на балкон не выглядываем, чтобы воздухом подышать. Валяемся, целуемся, дремлем, смотрим какие-то передачи по телевизору. Мы много болтаем обо всем и ни о чем. Планы строим и делимся разными историями. И, честно говоря, мне нравится такой вид отдыха. Это так по-домашнему и семейному. Я просто напитываюсь обществом Натана. И сильнее влюбляюсь в заботливого мужчину.