Невинная для Варвара

Марика Ани

— Будь осторожен, пожалуйста, — бормочу, прекрасно ведь помню, где мы благодаря этому Саркисову встретились. Там тоже был субботний вечер.

— Себя не накручивай. И не жди меня. Не знаю, когда приеду, — мужчина притягивает к себе, в губы целует. Сама льну и жмурюсь, не хочу его отпускать.

Проводив мужа, с тяжёлым сердцем возвращаюсь в спальню. После долгих размышлений решаюсь всё же надеть ту развратную ночную сорочку и походить в ней. Вдруг мне будет дико неудобно или холодно. Самообман — страшная сила. В глубине души я хочу встретить в ней Натана.

И увидеть реакцию.

В ванной комнате застреваю слишком надолго. Расставляю купленные женские гигиенические средства. Шампуни, маски да кондиционеры для волос. Гели и молочко для тела.

После душа переодеваюсь в сорочку, накидываю короткий халатик и собой любуюсь. Мне нравится собственное отражение. Нравится стрижка и скорректированные брови. И маникюр с нюдовым лаком смотрится неброско, но стильно.

Время в ожидании мужчины растягивается, я откровенно скучаю. Переписываюсь с Алиной и Светкой, рассказываю реакцию Натана. Устраиваюсь под одеялом с электронной книгой. И засыпаю довольно быстро, всё же день был очень насыщенный и долгий.

Просыпаюсь от ощущения чужого присутствия за спиной. Щурясь, моргаю, тусклый свет невыключенного ночника бьёт по глазам, а мозг всё ещё пребывает в дрёме. Вздрагиваю и замираю испуганной пичужкой.

— Тише, это всего лишь я, — мужская ладонь уверенно протискивается и опускается на живот. — Кто-то меня явно ждал, да, Цветочек?

Слова сгорают от прикосновений холодных губ к шее и холке. Мурашки просыпаются, хотя я ещё не до конца очнулась. Он гладит талию, комкает тонкую материю и губами водит по оголённым плечам, открытой шее. Дрожу не то от холода, не то от жара. Хочу перевернуться, но Натан не даёт, слишком тесно прижимается со спины.

Поворачиваю голову, и мои губы тут же накрывают. Он выпил, от него пахнет табаком и алкоголем. Но мне не противно. Наоборот, этот запах в купе с его парфюмом заводит сильнее.

— Моя невинная девочка, — урчит, сильнее прикусывая губу. Его пальцы уверенно оглаживают живот и ныряют под трусики. — М-м-м, моя мокрая девочка.

— Натан! — возмущаюсь его пошлым словам и краснею.

— Тш-ш, — меня затыкают самым действенным способом и торопливо стягивают бельё.

Я в оголённый нерв превращаюсь, от каждого прикосновения жар по телу разрядами проносится. Натан дразнит, кружит вокруг, едва давит подушечками пальцев на самое сокровенное и отступает. Развратно целует, заставляя задыхаться.

Сама ёрзаю и откровенно хнычу. Слишком остро реагирую на его ласки. И вижу эту улыбку. Дьявольскую, шальную.

— Натан, — со стоном тяну, в очередной раз вскидывая бёдра вслед за пальцами.

— Попроси, — вдруг заявляет. — Что ты хочешь, попроси, Цветочек.

— Я… — жар к щекам приливает, аж уши горят. Жмурюсь. Не могу я быть такой откровенной. Мотаю головой.

— Ты ведь хочешь, — урчит, прикусывая мочку уха. Языком водит по раковине. И моё тело судорогами удовольствия сводит. Выгибаюсь, хочу опять перевернуться. Обнять его. — Ну же, Жасмин. Скажи, что ты хочешь.

— Тебя, — выдавливаю.

—

Я здесь, — он точно издевается. Тазом толкается, горячая плоть по промежности проезжается и задевает клитор. — Чувствуешь.

— Да, — вздыхаю, жмурясь.

Его пальцы вновь ласкают чувствительный бугорок. А губы скользят по разгорячённой коже, оставляя цепочку поцелуев. Всхлипываю, комкаю пальцами простыни, трясусь от возбуждения, что всё тело в напряжении сковывает.

— Уже на грани, — хриплый голос Натана бьёт по натянутым нервам.

— Не останавливайся! — с мольбой выкрикиваю. — Пожалуйста.

Мужчина усмехается, прикусывает плечо и, подхватив под коленку, закидывает одну ногу назад. Его пальцы порхают вокруг клитора, давят, растирают, уничтожают и бьют по самому центру удовольствия. Ещё немного…

Именно на самом пике Натан рывком заполняет меня. С громким шлепком соединяет, всё нутро лёгким дискомфортом опаляя и жаром наполняя. Это становится последней каплей, искры перед глазами взрываются. Я больше не принадлежу себе, разлетаюсь на мельчайшие частицы и трясусь в ярком удовольствии.

Медленно в себя прихожу, моргаю, пересохшие губы облизываю. Ёрзаю, но отстраниться не получается. Муж крепко держит и всё ещё находится во мне.

— Ты охрененно кричишь, — урчит Натан, плавно двигаясь во мне.

Ладонью вверх ведет и грудь сжимает. Не потухшее желание вновь по телу разливается. Выгибаюсь, филейной частью сильнее прижимаюсь к паху. Мужчина шумно выдыхает.

— Не могу больше терпеть. Прости, Цветочек.

Не сразу понимаю, о чём он. Мужчина толкает вперёд, заставляя лечь на живот. Тянет за бёдра и размашисто толкается на всю длину. Вскрикнув, заваливаюсь на подушки, а филейная часть оттопырена для него. Это слишком, чувствую себя ужасно раскрытой, развратной. Ещё и сорочка задралась до самой головы. Жмурюсь, комкаю подушку, протестующе дёргаюсь, но тут же вскрикиваю.

Он двигается во мне. Быстро, мощно, необузданно. Держит за бёдра, сквозь зубы матерится. Это так порочно и дико. Кажется, я умру. Между ног жжёт, и этот жар заполняет всю меня, вытесняя стыд и глупые мысли.

Пятернёй в волосы зарывается и тянет, при этом давит на поясницу. Будто ещё глубже проникает, задевает неизвестные точки. Держит на грани боли и удовольствия. Уничтожает меня. Мои стоны в крики превращаются. Не просто жар, огонь течет по венам.

— Пиздец тесная… Громкая… Развратная, — каждым словом вбивается в меня. — Давай, Жасмин, ещё раз.

Не знаю, о чём он просит, я совсем не соображаю. Могу только вскрикивать и стараюсь удержать себя в этой реальности. Задыхаюсь, собственные губы кусаю почти до крови.

Меня топит в новом удовольствии. Голос хрипнет, сжимаюсь вся, дрожу в ярком оргазме. Будто в невесомость попадаю. И только крепкие руки мужа удерживают. Он всё ещё двигается. Продлевает эту агонию. Рычит за спиной, словно настоящий зверь. Дёргается. Рывком отстраняется, отчего я, потеряв опору, падаю и чувствую, как горячее семя пачкает ягодицы и бедро.