Невинная грешница
Шрифт:
С одной стороны Аманда была счастлива, если можно назвать счастьем торговлю своим телом. Невинная красота девушки и ее молодость сразу же привлекли внимание констебля, арестовавшего ее. Когда она попросила его разрешения навестить свою больную мать перед заключением, он использовал эту ситуацию в своих целях, пообещав, что навестит мать сам. Он так же обещал защитить Аманду от сексуальных притязаний тюремных охранников, если только она будет спать с ним, когда ему захочется. Аманда согласилась без минутного колебания. Ее неопытный ум не мог вообразить ужаса изнасилования бесчестным количеством мужчин. Констебль обещал заботиться о ее матери, а она наивно думала, что
Так как девушка уступила требованиям констебля, он не стал терять времени и получил свое вознаграждение, грубо изнасиловав ее в карете, отвозившей Аманду в тюрьму. Не успели они отъехать, как констебль стал срывать с нее одежду, и скоро девушка предстала перед ним совершенно обнаженной. Несколько минут он жадно трогал ее розовую грудь, потом его рука полезла к ее бедрам. Затем он повалил ее на сиденье и принялся за свое дело. Помня о матери и желая спасти себя Аманда не протестовала, а лишь лежала как статуя, перенося эту пытку неимоверным усилием воли. Когда констебль кончил и закричал в экстазе, Аманда не думала ни о чем, кроме той ночи, проведенной год назад в гостинице с черноволосым незнакомцем, доставившем ей огромное наслаждение. Как мог один мужчина принести ей такую радость, а другой – только отвращение? Она никак не могла этого понять. Оба были ей незнакомы. Аманде пришлось согласиться, что констебль действовал не так уж грубо и не причинил ей боли. Он удовлетворил себя, а потом позволил ей одеться.
Жизнь Аманды в тюрьме оказалась хуже, чем она себе представляла. Она находилась в шоке от тюрьмы, переполненной уголовниками, проститутками, садистами-охранниками, которые едва не довели ее до сумасшествия. Констебль остался верен своему слову. Он следил, чтобы к Аманде не приставали ни охранники, ни другие заключенные. Он приходил раз в неделю, вел девушку в маленькую одноместную комнату, где не было ничего, кроме узкой койки, раздевал, играл с ее грудью и с удовольствием забавлялся девичьим телом. Потом он докладывал о состоянии матери, пока она одевалась, и вел ее назад в камеру, после чего Аманда с достоинством, молча выслушивала грязные замечания и ругань сокамерников. Хотя к ней относились с презрением и называли не иначе как «Принцесса», к ней не лезли другие женщины-заключенные, которые порой могли быть более извращенными, чем охрана.
Бесчисленное количество раз Аманда благодарила про себя констебля за защиту. Каждую ночь она с ужасом смотрела, как охранники насиловали то одну, то другую женщину прямо на виду у всех. После нескольких таких ночей, Аманде казалось, что она никогда и не была невинной. Юность быстро улетела за каких-то несколько коротких месяцев, и в свои 18 лет она чувствовала себя старухой. И все из-за того, что те трое подумали, что она шлюха, а четвертый поступил с ней так, как поступают с проститутками. Она возненавидела жизнь.
Пини была одной из маленьких арестанток, которую часто выбирали садисты-охранники. Она была моложе Аманды и имела богатый опыт в искусстве чувственного наслаждения, девушки немного подружились, хотя иногда Пини с трудом выносила общество своей новой подруги. Аманда думала, что это из-за того, что она находилась в привилегированном положении.
Однажды новый охранник, которого Аманда не видела раньше, пришел в их переполненную камеру и стал выбирать, с кем бы ему повеселиться. Его придирчивый взгляд прошелся по всем женщинам, и, наконец, остановился на Пини и Аманде. Казалось, прошло несколько часов, а на самом деле – минут, как охранник показал грязным пальцем на Аманду и грубо приказал:
– Ложись, сука.
– Нет, –
Охранник хмуро улыбнулся, обнажив ряд гнилых зубов.
– И кто меня остановит? Все вы здесь либо шлюхи, либо воровки, а иначе вы бы здесь не сидели. И никого не волнует, как с вами здесь обращаются. Вы заслужили это. – Он стянул ее на сырой каменный пол, задрал платье. Ее сокамерницы, радостные от того, что видят, как Аманда страдает от такого обращения, которому они подвергались каждую ночь, смеялись и улюлюкали, подбадривая насильника.
Но в последнюю минуту Аманду спас пришедший констебль. Сходу оценив ситуацию, он отдал немногословный приказ, остановивший новичка. Тот молчаливо отошел и завалил Пини, от которой сначала отказался. Таким образом, положение Аманды, как неприкосновенной собственности старшего, больше никогда не менялось.
К концу первого месяца тюрьмы, констебль в один из своих визитов рассказал Аманде о смерти матери. Он заплатил за похороны, и Аманда отблагодарила его тем единственным способом, которым только могла. После этого дни и ночи переменялись с ужасом и однообразием, кроме тех дней, когда приходил кон-стебель, хотя это тоже было своего рода испытанием. Аманда жила как в могиле. Она еще жива и, тем не менее, была мертва; она была способна общаться, и в то же время хранила молчание; она была способна на чувства и ничего не чувствовала. Даже теперь, вне тюрьмы находясь на пути в колонию, она не надеялась на благополучный исход в будущем. Ей всего 18 лет, а она уже преступила закон, брошена в тюрьму, с выгодой использовала свое тело, а теперь была готова на 7 лет продать свое тело и душу кому-нибудь другому. Сколько я еще выдержу?» – с отчаянием думала Аманда.
– Что случилось, Принцесса? Чем ты озабочена?
Держась от всех подальше, Аманда оглянулась и увидела рядом с собой наглое лицо. Аманда тут же узнала Пини. Хотя той еще не стукнуло и шестнадцати, но она уже была не по годам опытна. Дочь проститутки и одного из ее клиентов, Пини слонялась по улицам с восьми лет и существовала, в основном, за счет воровства и милостынь. Когда ей исполнилось 11 лет, у нее открылись другие таланты. Обвиненная в воровстве денег у одного из клиентов, которого она обслуживала, Пини попала в ту же самую тюрьму, что и Аманда. Суд, памятуя о юности обвиняемой, отправил ее и еще несколько женщин на корабле в колонии для работы в качестве слуг.
– А чему радоваться? – безжизненно спросила Аманда. – Кто-то из людей в порту, куда мы скоро прибудем, завладеет нами. Мы идем от одного унижения к другому, одним словом к рабству!
– Да, но ты ведь жива? – спросила Пини, подняв брови. – Над тобой голубое небо, не так ли? Ты больше не в той темной дыре, где тобой пользуются садисты-охранники. Могло бы быть и хуже. Ну только подумай, через 7 лет тебе будет всего лишь 25, и ты станешь свободной и начнешь новую жизнь. Боже, я благодарна этому чертову суду за то, что они меня сюда отправили.
Вскоре она отправилась на поиски более подходящей компании, к женщинам, находившимся палубой ниже.
Покраснев от упрека Пини, Аманда обратила свой взор на берег; ее зеленые глаза блестели от слез. Обычно стройная, сейчас она выглядела очень изможденной. Она была измотана долгим плаванием и скудной пищей, которой кормили заключенных. По крайней мере, к ней не приставали матросы. Капитан, человек верующий, не позволял никому из команды приставать к женщинам без их согласия. И это несмотря на то, что было много таких как Пини, обслуживающих матросов за дополнительную пищу или деньги.