Невинная помощница для альфы
Шрифт:
Трэй
Одиннадцать часов назад
Вечер начинается с нелегкого пробуждения. За окном уже темно, начало восьмого. Голова гудит — я так и не восстановил силы. В сердце забирается тоска по Шоне. Как она там? Я дал Эвану указание придумать, чем ее развлечь, кроме своего общения. Интересно, до чего он додумался?
Усилием воли прогоняю мысли о черной омеге. Сейчас надо собраться. Засада на перекрестке Мюро и Калабас роуд будет поджидать моих людей в час ночи. Спарк, Чез и Форк — три командира с отрядами уже направились в сторону Таудзен Оукс. Займут на нужном перекрестке удачные огневые позиции и будут ждать, когда
Быстро принимаю душ, напяливаю первый попавшийся свитер и брюки. В сопровождении телохранителей еду в штаб. На девятый этаж, где находится командный центр. Оттуда мы с Тигом будем руководить операцией.
На десятый даже не поднимаюсь. Пусть Шона отдохнет. К тому же, я слишком нервничаю и обязательно сорвусь на нее. Не надо. Она понадобится потом, когда мы раздобудем немного «Ников» для разговора.
В час ночи действительно происходит атака. Наши бойцы в засаде передают данные на словах. На колонну Медных, которая двигается в сторону Лос-Анджелеса, нападает два десятка боевиков на мотоциклах. Обстреливают машины сопровождения и фургон с товаром. Происходит авария. Фура слетает с трассы на поля аккурат на перекрестке заданных дорог, прочее и так не особо оживленное движение замирает. Мотоциклисты разделяются. Большинство спешиваются и идут добивать защитников фургона. Остальные блокируют движение в обе стороны.
Отдаю приказ командирам атаковать сразу обе группы.
В воздух взлетает несколько свето-шумовых гранат, после этого наши бойцы открывают огонь. Завязывается перестрелка. Мы наблюдаем за ней по видео с нагрудных камер. Белые волки натренированы лучше, спасибо Тигу, но нескольких ребят таки задевает.
Вскоре большинство грозовых волков валяется мертвыми или тяжело ранеными, остается несколько особо изворотливых, которые пытаются удрать, но ребята Спарка и Чеза их ловят. Остальные добивают тяжело раненых. На место бойни вот-вот явятся силы Ордена.
Приказываю своих раненых закинуть в фургон и гнать в ближайший госпиталь, пленных везти Лос-Анджелес. И жду звонка от Оливера Свифта. После того, что мы устроили на трассе, он будет в бешенстве и непременно потребует объяснений.
Так и происходит. Звонок раздается спустя четверть часа. Голос Оливера пронизан холодной яростью:
— Трентон, объясни мне, пожалуйста, что за бардак устроили твои волки на трассе в сторону Таудзен Оукс, — он делает паузу и продолжает уже по-деловому: — Подстрелено несколько человек! Кто будет за это отвечать?!
Этот сорокалетний обходительный джентльмен никогда не повышает голос, говорит размеренно и вежливо, красиво улыбаясь. Даже сейчас, когда я кожей ощущаю его негодование, он держит марку, как и все политиканы.
— Мои ребята вмешались в разборку между чужаками и Медными, — парирую спокойно. — Я работаю над возвращением мира, Оливер. В Лос-Анджелесе грядет война, и я пытаюсь не допустить еще больших жертв.
— Вот как? — глава Ордена нарочито удивляется. — Что за война?
— Это не телефонный разговор, Оливер, — отрезаю тоном, не терпящим возражений. — Компенсацию жертвам выплатит клан Медных волков, а с мексиканцами я разбираюсь.
— Мексиканцами? — Оливер говорит так, будто искренне обескуражен.
Вот теперь до него наконец доходит. А у меня в голове появляется дикая идея.
— Да. Кстати. Выдели мне на сутки полицейский участок в Торрансе? — спрашиваю
Оливер дает согласие и заявляет, что через три часа участок будет в моем распоряжении. Отлично!
Остается наших завезти в госпиталь, а мексикашек распихать по камерам. Шоне будет сподручнее слушать их мысли из-за окна-зеркала в допросной.
***
Сейчас
Омега говорит, что «Водоворот» — просто вывеска, и меня прошибает холодный пот. Я слышал о такой манере захвата. Высоко организованная группа кочует по вражеской территории, нигде не обосновывается, не отстраивается, не создает штабов. Собирается в арендованных помещениях в тех редких случаях, когда того требуют обстоятельства. С такими группами бороться сложнее всего, потому что враг везде и нигде.
Мексиканцы в допросной сменяют один другого, мои ребята задают им разные вопросы, и Шона раз за разом описывает одну и ту же модель экспансии. Из разрозненных показаний складывается неприятная картина — общий сбор объявляют нечасто, последний раз она обнаружила в воспоминаниях киллера, когда две с лишним сотни волков собрались в каком-то ночном клубе с балконами. Похоже, вывеску «Водоворот» они возят с собой, как знамя.
Последним в допросную мои бойцы приводят черного волка. Ничего удивительного. Подумаешь, черный мексиканский волк примкнул к грязно-русым мексиканским? Но Шона почему-то очень напрягается. Утырок за стеклом так же, как и прошлые, не отвечает на вопросы, моя омега передает его мысли, а потом происходит невероятное.
— Я чую тебя, маленькая черная волчица, — произносит мексиканец за стеклом и смотрит прямо на Шону, хотя наверняка не может ее видеть. — И что же у нас тут? Копаешься у меня в голове?
Начинает смеяться, а Шона бледнеет. Даже мне становится не по себе, но ей определенно страшнее.
— Теперь они знают обо мне, — она произносит почти безжизненно и хватается за мою ладонь.
21. Оливер Свифт
Шона
Черный волк за стеклом смотрит прямо на меня. Я знаю, что он не может видеть сквозь зеркало, там только его отражение, но чувствую его взгляд. Его внутренний взгляд. Он смотрит не глазами, а даром. Злым, кровожадным, полным желания. Становится жутко не по себе. В желудке стягивается тугая пружина безотчетной тревоги. А потом я в его мыслях вижу… что у него есть брат-близнец. Прямо сейчас этот черный волк думает о том, что брат все доложит мужчине с сигарой. Спина холодеет — между ними телепатическая связь.
— Теперь они знают обо мне, — вполголоса выкатываю Трэю, понимая, что телепат уже передал брату, что у Белых волков есть черная волчица, читающая мысли.
Телепатия — очень редкий дар, возникает нечасто, даже не у всех близнецов. Волки с таким даром могут ставить любые условия, и их будут закидывать деньгами, женщинами, наркотой… Чем угодно, лишь бы сманить на свою сторону.
По мыслям этого волчары я отчетливо вижу, что он сам выбрал сторону. Крупный волк, который в любых воспоминаниях неизменно курит сигару, ничем не покупал их с братом благосклонность. Если задать правильные вопросы, я, наверное, смогла бы определить мотивы, зачем черным близнецам примыкать к грязно-русым террористам, но это не имеет особого значения. Факт — на стороне врага сильное оружие, чей окуляр сейчас находится прямо среди нас.