Невинная штучка Итана
Шрифт:
«Какой же у неё ох*енный, язык… Горячий и любознательный. Пронырливый. Его бы к другому месту применить, цены б ему не было! Хочу, чтобы Царевна мне отсосала. Только как сказать неопытной девочке то, что без проблем озвучивал бывшим любовницам? Fuck!»
Отпускаю тоненькую кисть, забывая, в каком месте недавно её сгрёб, чтобы не шарила, где попало. Сам же зарываюсь в шелковистых прядях Царевны, инстинктивно сжимая их в кулаках. Выходит грубо, но ей, судя по всему, нравится. Анна охает, закатывая глаза. Губы эротично приоткрывает, увлажняя их язычком. От вида возбуждённой
— Хочу тебя, Святой… — с хриплым стоном прижимается к моим губам. Всасывает поочерёдно и отпускает. Затем вгрызается в нижнюю и тотчас языком размашисто зализывает жжение. Бесстрашная. Безбашенная. Настойчивая. Выманивает мой язык из укрытия. Ныряю им в жаркую тесноту, в ответ сминая её губы своими. Настолько жадно и требовательно, словно пытаюсь утолить жажду, напиться ею сполна…
Ана проводит ладошками по груди, вверх-вниз, пальцами затрагивая пуговицы на рубашке. От её касаний волоски становятся дыбом. Затылок обдаёт жаром. Прижавшаяся ладошка к члену, настойчиво заёрзав, вышибает из головы здравомыслие. Кое-как собрав волю в кулак, с трудом отрываюсь от её рта.
— Черррт…, прекрати… — выцеживаю ругательство, не в силах совладать с учащенным дыханием и бешеным ритмом сердца. Оно гарцует, как арабский скакун в загоне. И если бы не настойчивость Царевны, его было бы проще усмирить. Но не тут-то было…
Её пальцы, проворно справившись с ремнём, расстёгивают ширинку. Ныряют внутрь, задевая болезненно-чувствительную головку. Зажимают её в кулаке.
Ощутив огненный толчок в пах, шиплю нечленораздельные ругательства, хватаясь за хрупкие запястья. Фиксирую руки Анны на месте, не снимая их с члена.
— Тссс… — ведьма реагирует на мой протест. — Расслабься, Святой… У тебя шикарная «флейта» в трусах… Я бы на ней сыграла очень пронзительную мелодию… — мурлыкает садистка, прислоняя губы к моему уху. Вздрагиваю, ощущая горячий язык на раковине. Он, как змея, скользит по кромке и зарывается внутрь. Меня от этого в жар бросает. Затем в холод. Рецепторы шпарит током.
Да твою ж мать!
— АнЭчъ… АнЕчка… зззараза… — выцеживаю, сжимая челюсти, чтобы не застонать, потому как пальцы её снова скатились до середины ствола и поднялись к влажной от похоти вершине, заставляя мышцы живота сокращаться в сладостных судорогах.
— Шшшш… Никто не узнает, Святой… Ты только не шуми… Ты же в органах работаешь, — Царевна парализует меня какой-то невероятной энергетикой. Вынуждает захлебнуться острым удовольствием, а затем прорычать:
— Я тебя дома убью... Тоже никто не узнает. Можно чуть быстрее, пожалуйста? Я доплачу за скорость! — обращаясь к таксисту, ощущаю ускорение ладошки на члене. — Я не тебе… Млять, прекрати… — обхватив
— Могу срезать, — доносится сквозь вату в ушах, где давно гремит набатом пульс. — Но только не стоимость услуги.
— Согласен. Черррт… Стоп! — вскрикиваю, пытаясь хоть как-то совладать с подступившим к горлу оргазмом. И тут же реагирую на толчок при резком торможении: — Я не вам! Простите. Анна, мать твою! Что ты творишь? — шиплю.
— Змея дрессирую. А что? — невинно хохотнув, добирается кончиками пальцев до яиц.
— Ни чо! — практически отрываю её руки от себя, возвращаю царевну на прежнее место. Прижимаю несносную к спинке ремнём безопасности и привожу себя в божеский вид.
— Итан?
— Заткнись. Пожалуйста, минут десять помолчи…
Глава 25. Предел
Анна
Помолчала.
Минуты две точно!
Дольше попросту не выдержала.
А что я могу поделать, когда слова из меня так и льются фонтаном?
Две минуты молчания рядом с любимым — это же так много! Это целая вечность! И чтобы вечность не показалась убийственной, пришлось вспомнить несколько смешных анекдотов с сексуальным подтекстом.
Поначалу Итан сопротивлялся, напоминая серьёзного и хмурого олимпийского бога, но после заливистого хохота таксиста подключился к источнику весёлого настроения. Правда ненадолго. Пока не принял кое-какие шутки на свой счёт.
— Значит, биатлон, говоришь, как секс? Если промазал, то скорость уже не поможет? — Итан захлопывает дверцу автомобиля, прижимая меня к себе так крепко, будто я планирую сбежать.
Бежать мне и вправду необходимо. Учитывая последние события в клубе и сарказм, затронувший наши с ним странные отношения, на месте Итана я бы точно всыпала по первое число…
Таксист уезжает. Мы остаёмся стоять перед огромными железными воротами, за которыми находится вилла его отца.
— …Что-то типа того, — соглашаюсь я, с грустью глядя на калитку. Настроение резко падает до нуля. Он явно здесь до утра не задержится, а в домике тети Кати и подавно. Лучше бы не врывался в мою жизнь, не выдёргивал из защитного кокона в который раз. Мне было бы намного легче мириться с его отсутствием…
— Я ведь ещё не целился, Царевна, — обхватив мой подбородок свободной рукой, заставляет на него смотреть.
Какие же у этого мужчины удивительные глаза!
Какой бы блеск глубинных эмоций они не отражали, в них хочется постоянно тонуть.
— Пока ты решишься это сделать, Святой.., — сглатываю подступившее к горлу волнение, — я скорее закончу создание интересного сценария для порнофильма с названием «Не дала».
— Обиделась? — удивлённо вскидывает широкую с изломом бровь, затем снисходительно усмехается, едва не касаясь губами моего рта. Смотрит на меня таким взглядом, словно уже в мыслях имеет… и не первый раз…