Невинное предложение
Шрифт:
Он был без парика. У него были густые, слегка вьющиеся темно-каштановые волосы. Его лицо казалось высеченным из камня. Тяжелая челюсть, крупные черты, высокомерное выражение — все говорило о сознании собственного превосходства. Вздохнув, Луиза была вынуждена признать, что лорд Данстен на редкость красив.
Почувствовав на себе чей-то взгляд, Данстен поднял голову, осмотрелся и встретился глазами с Луизой. От долгого, изучающего взгляда его синих глаз она пришла в неописуемое волнение. Где-то она видела эти синие глаза, но где? Окинув ее пристальным,
Между тем Данстен перевел взгляд на стоявшего рядом с ней сэра Чарлза, и Луиза поразилась произошедшей перемене: лорд Данстен нахмурился, глаза презрительно сузились, от прежнего довольного вида не осталось и следа. Сэр Чарлз и лорд Данстен обменялись враждебными взглядами, и в ту же минуту Луиза заметила, как в глазах лорда появилось свирепое, хищное выражение, перешедшее в холодное презрение.
Сэр Чарлз слегка поклонился лорду Данстену, но тот не соизволил ему ответить, и, чтобы скрыть обиду, сэр Чарлз достал красивую серебряную табакерку и, взяв щепотку нюхательного табака, вдохнул его, прикрыв лицо изящным кружевным носовым платком. Заметив удивленное лицо Луизы, он вежливо извинился и быстро ушел.
Луиза посмотрела ему вслед, пытаясь представить, что могло вызвать такую враждебность между двумя джентльменами, и с еще большим упорством стала вспоминать, где она могла видеть Данстена. Она перебирала в памяти все места, где они могли бы встретиться, но под конец сдалась, так и не вспомнив.
Отмахнувшись от бесплодных размышлений, Луиза с замиранием сердца следила за игрой брата, с ужасом понимая, что он проигрывает лорду, который, словно ястреб, следил за каждым движением Джеймса. Ее охватило такое негодование, что она даже побледнела, но все же взяла себя в руки и притворилась, что ей безразлично, чем закончится игра.
Как бы обидно это ни было, но Луизе пришлось признать, что Данстен был более искусным игроком, чем Джеймс. Чем больше брат проигрывал, тем больше лорд втягивал его в игру, с каждым разом повышая ставки. Он видел, что Джеймс пьян и не может должным образом сосредоточиться на игре, но лорда это нисколько не волновало.
Когда Джеймс положил последнюю пачку банкнот от своего прежнего выигрыша, лорд Данстен поднял ставку еще на тысячу гиней, и Луиза не поверила своим глазам, когда Джеймс, находясь в состоянии крайнего возбуждения, принял новую ставку и написал долговую расписку.
Видя, как друг вот-вот проиграет все свое состояние до последнего пенни, Тимоти направился к карточному столу.
— Не дури, Джеймс, — сказал он, — если ты сейчас проиграешь, ты не сможешь оплатить такой огромный карточный долг. Сохрани хотя бы то немногое, что у тебя осталось от сегодняшнего выигрыша!
Джеймс бросил на Тимоти свирепый взгляд и добавил свою расписку к куче денег, которые Данстен положил на середину карточного стола.
— Ты ошибаешься, Тимоти. Вот увидишь, я с лихвой верну себе все, что проиграл.
—
— Да, буду, — не колеблясь, ответил Джеймс.
Луиза старалась не смотреть на непроницаемое лицо лорда Данстена, убеждая себя, что он мерзкий человек и достоин полного презрения. Но в то же время в ее душе нарастал гнев против брата: как он посмел сесть за карточный стол, если уже спустил все ценное, что у них оставалось от родителей? Отец пришел бы в ужас от одной мысли, что его сын играет в азартные игры… Хотя, если бы отец занимался своим имением, а не проводил все дни на псовой охоте, сейчас его дети не оказались бы в таком отчаянном положении.
Луиза отошла от карточного стола только тогда, когда закончилась последняя партия. Джеймс потерял весь сегодняшний выигрыш. Все было бы ничего, но он задолжал лорду Данстену еще четыре тысячи гиней! Конечно, для богача Данстена эти четыре тысячи были более чем скромной суммой, но для Джеймса и Луизы эта потеря была настолько значительной, что могла перевернуть весь привычный уклад их жизни.
— Благодарю вас за блестящую игру, — сказал победитель несчастному Джеймсу, когда тот отдавал ему долговую расписку на четыре тысячи гиней.
Впервые за все время, что он провел за карточным столом, лорд Данстен улыбнулся, довольный своей победой, принесшей ему девятнадцать тысяч гиней, чего нельзя было сказать о его партнере, которому впору было пойти и застрелиться.
— Проклятая судьба, — спокойно сказал лорд Данстен своим звучным, бархатным баритоном. — Но это уж как кому повезет. Неплохо бы сейчас перекусить, а? Что вы на это скажете, Фрейзер?
— Да, я не против, но… я сейчас, с вашего позволения, — сказал Джеймс и направился к Луизе и Тимоти, чтобы отчитать сестру за ее безрассудное появление в подобном заведении и немедленно отправить домой.
Лорд Данстен пошел за ним.
— Если вы хотите отыграться и вернуть свои деньги, то я предоставлю вам такую возможность. Не могли бы вы посетить Данстен-хаус в среду вечером? Вы и мистер Хекет были бы желанными гостями! Вы можете прийти с вашей дамой, — предложил он, окидывая Луизу равнодушным взглядом, от которого она пришла в ярость: ее оскорбило и обидело, что он говорил о ней в третьем лице, вместо того чтобы пригласить ее лично, как принято обращаться с приличными леди. Луиза все больше убеждалась, что лорд Данстен и впрямь отвратительное чудовище.
— Да, разумеется. Благодарю вас, — ответил Джеймс, не придав значения убийственному взгляду сестры, которым она буквально пронзила брата.
— О, Джеймс, мы не можем принять это приглашение, — возразила Луиза, не обращая внимания на его гневные взгляды. Обворожительно улыбаясь всем троим, она подошла к брату и проговорила, пустив в ход все свое женское кокетство и хитрость: — Джеймс, ты обещал мне, что вечером в среду мы поедем куда-нибудь поразвлечься!
— Ничего я тебе не обещал, — буркнул Джеймс, недовольно глядя на сестру.