Невинность на спор
Шрифт:
Глава 63.
— Значит решила и дальше купаться в своем жиру?
Оскорбление, яростный хлопок дверцы. В этом весь Марк. Меняет личины за долю секунды. Раз, и он нежный Казанова. Два и он моральный ублюдок. Только вот поздно пить Боржоми, когда валяешься с похмелья. Потому что я видела тебя настоящего. Ты был в моих руках. Один раз.
— А я все ждала, когда ты придешь в себя и вспомнишь о моем весе, — усмехаюсь я, даже не оборачиваюсь. Но разве устроит это нашего мачо? Нет, за ним должно быть последнее слово. Надо
Марк хватает меня за плечо и разворачивает к себе, обнимая пальцами за плечи. Отзеркаливая душевную боль физической.
— Этот спор дерьмо. Забудь про него, — говорит он так зло, что меня саму начинает колотить от эмоций. – Поедем ко мне, завалимся спать, а завтра проснемся и будем весь день трахаться. Разве не этого ты хочешь. Разве не ради этого ты сохла ты по мне два года.
И почему упирается все в слово «секс?»
— Точно. Именно секс был причиной моих душевных страданий. Так у меня между ног чесалось. Но просто трахнуть тебе было меня в лом. Лучше на кон поставить?!
— Да, ведь дело не в споре! — орет он мне в лицо. От потока воздуха я прикрываю глаза, чувствую, что вот-вот расплачусь. Как же грудь узлом стянуло. – Тебе срать на этот спор. Ты даже не наорала на меня. Сама ноги раздвинула. Тебе просто нужно привязать меня посильнее, чтобы трахал только тебя. Или не так?
— А если и так, — отталкиваю. – А если и так! Способен ты разве на отношения кроме разового траха?! Ты вообще способен на чувства!? Или ты настолько закрылся, что не видишь любви, даже ею в тебя кидают.
— Тебе от меня одна любовь и нужна была, чтобы потверже — хватает он мою руку, тянет к паху, но я другой с размаху даю ему оплеуху. Такую, что у самой тут же рука как в огне гореть начинает.
Вижу, что переборщила, но мне нужно было это остановить. Этот поток оскорбительных слов и действий.
Теперь Марк еле сдерживается, чтобы не ударить меня в ответ. И мне даже интересно, что я должна сделать, чтобы это произошло.
— Вся твоя любовь хуйня, — выплевывает он слова, а я обнимаю себя за плечи. Холод начинает пробираться в тело, замораживать чувства. – Нельзя любовь связать и посадить в клетку. Хочешь верную собачонку, заведи ее себе. Хочешь верность мужика, покажи, что и ты готова на жертвы.
— О чем ты? Ты и верность? Не смеши! – не понимаю.
— А мне уже не смешно. Пока слезы льешь о том, что потеряла, подумай вот о чем. Вместо того чтобы трахнуть тебя в ближайшей подворотне, носился за тобой, как дебил, — напоминает он то, что меня саму не раз мучило. В лицо вглядывается, тело взглядом насквозь протыкает.
Ведь прав он... Я всегда знала, что чуть-чуть и поддамся, но все равно качаю головой, слизывая с губ первую слезинку.
— Я бы не…
— Пиздешь. Ты течешь от одного моего касания. Одно моё слово, и ты бы сосала хуй там, где я скажу. Но я ебнутый. Поверил в то, чего и быть не могло. Ты даже не пошевелилась, чтобы что-то поменять в своей жизни. Ты трусиха. Боишься рисковать и напрягаться. Проще вариться в собственном дерьме,
— Только не с тем, продается за спор, как шлюха, — говорю я тихо и вскрикиваю, когда он подскакивает ко мне и пятерней сдавливает затылок.
Подносит руку для удара. Да, сделай мне больно, Марк. Потому что правду сказала. Но и его правда сыпанула соли на незаживающие с детства раны.
Я всегда сбегала от проблем. Ничего удивительного, что я сбегаю от Марка и своих к нему чувств.
Он смотрит еще пару секунд, погружая меня в омут своих глаз все глубже, а потом вгрызается в губы. Так грубо и жестоко, что я тут же чувствую металлический привкус во рту. А потом, он словно в себя приходит. Меня к себе прижимает, спину ласкает, дает возможность расслабится и окунуться в нирвару этого звенящего в мозгу удовольствия. Но все обрывается, так резко, словно лопается струна.
Дзынь — и мы уже на расстоянии метра.
— Или садишься в машину или все, — сипло выговаривает Марк, давая мне последний шанс быть с ним.
Я перевожу взгляд на машину, на которой совсем недавно испытала сильнейшие эмоции. На самом деле страшно так любить. Ведь я понимаю, что даже его измена не изменит этого. Он будет приходить, брать, давая взамен лишь физический экстаз. Выворачивать меня наизнанку и бросать в очередном ожидании зари. Но однажды солнце не взойдет, и я останусь во тьме. Сплошной и беспросветной...
Рисковать, да? Как по канату без страховки? Неверное движение и полет. Звук удара и длинное пиканье монитора.
Глава 64.
Лазарев Сергей. песня "Вдребезги" ее хочется петь в голос.
Марк считает меня толстой. Он на меня спорил. Он планирует уехать в Америку. И вряд ли Марк готов оставаться мне верным. Пройдет пара недель и мне кто-нибудь пришлет видео с очередным минетом. И я уже слышу оправдания Марка.
«Я же думал о тебе.»
Это если он вообще посчитает нужным оправдываться.
Возвращаю глаза напряженному до предела Марку. Кажется, вот-вот и он взорвется. И я сама вынимаю чеку из взрывчатки. Поджигаю финальный фитиль.
Сглатываю вязкую слюну и качаю головой.
Сиплое «всё» срывается с пересохших губ, и я отшагиваю. Марк сводит челюсти и словно магнитом тянется ко мне, но останавливает себя.
Резко голову в сторону отводит, только и видно, как жевалки на лице двигаются., выдают работу злой мысли.
Еще секунда посмотреть, запомнить черты, которые я буду видеть во всех проходящих мимо мужчинах. Еще секунда, чтобы не зарыдать.
А потом развернуться и бежать в сторону входа в общежитие, слепо замечая несколько высунувшихся из окон голов.
Да, сегодня я героиня. Отшила Синицына. Только вот, есть ощущение, что собственными руками сердце себе вырвать пытаюсь. Так что нечего жаловаться на боль, когда сама отказываешься от счастья. Даже минутного… Даже обреченного.
— Жирная тварь! Чтобы твои пухлые титьки отсохли.