Невинность на спор

Попова Любовь

Сердце кажется бомбой с часом механизмом. "Тик-так. Тик-так."

На самом деле это какой-то треш.

Невыносимо, когда тебя кидает из жара в холод за пол часа. А то и меньше. Неправильно, когда обида, расступается, словно народ перед величием желания последний раз увидеть Марка.

В любом состоянии. Еще пару часов побыть в его компании. Еще пару часов побыть его. И почему в голове засели глупые слова из песни "Последний поцелуй"

"Лучше больно, но сразу".

Артик и Асти.

Глава 67.

Такси

высаживает меня возле клуба, где огромная неоновая вывеска гласит: "Жить в кайф" и как раз в этот момент рядом со мной кого-то рвет.

Да, уж, — отскакиваю я и прижимаю сумку к груди, судорожно сглатывая. Местечко, чтобы забыться. Напейся, забудь о реальности. Зачем решать проблемы, когда их можно просто залить жидким градусом. Собственно, чего это я? Кто-то запивает. Кто-то заедает. Кто-то, как Марк, затрахивает. Странно, что сегодня он резко перешел на первое.

Быстро проверяю на месте ли кошелек, и смело иду вперед, сбоку замечая черное "Коммаро" Марка.

А вот его самого нигде нет. Заходить внутрь двух этажного округлого здания желания ноль. Тем более, что амбал возле входа странно на меня косится. Лучше отойти и позвонить, но...Телефона-то нет.

Вот и стой теперь как дура. Можно конечно Марку окно выбить в машине. Сработает сигнализация и он мигом примчится. Это если еще не сменил ориентацию и не погрузился во все голубиные, тяжкие.

Эта шальная мысль вызывает улыбку. Но взгляд на вход не позволяет развеселиться. Ко мне пружинистой походной приближается, странно поглядывающий амбал. Джинсы, футболка с эмблемой клуба. Почему он не работает? Не то, чтобы он урод. Но в общем не красавец. А свастика на всю лысую голову, тоже не поднимает уровень его привлекательности.

— Заблудилась, крошка? Могу помочь, – сразу переходит он в наступление нависая всей тушей, а я быстро выглядываю из-за руки. Мне вот только второй попытки изнасилования за ночь не хватает. Все было. А этого не было.

Где, ты, Синицын?!

— Я жду парня, — бубню, не поднимая головы. Вру, конечно, но надо его испугать, а то, чего он так громко дышит? И зачем я эту футболку с вырезом надела? — Он у меня недавно из тюрьмы вышел.

— За что сидел? — тут же усмехается мужик, очевидно не поверив на слово. Делает шаг ближе, а я пячусь. И я уже хочу сказать, что-нибудь ужасное, как мое "чудо" буквально выносят из клуба.

— Марк!

Амбал оборачивается и смотрит на идущего к нам "бывшего зека" Хотя его шаг я бы назвала «по косой»

— Эй! Только целку порвал, а ты уже по мужикам шляешься? – смеется он, вызывая во мне лютое желание заплатить этому амбалу, чтобы тот его избил.

Но только успеваю возмущенно ахнуть, как Марк опирается на меня, обнимая за шею.

– Ты сказала, что я вышел из тюрьмы, детка?

—

Он не поверил, — закатываю я глаза, еле напрягая мышцы ног, от той тяжести, что на меня навалилась. Черт. Сколько он весит?!

— Правильно. Она тебе соврала. Я из психушки сбежал, — скалится Марк как безумный. – Слышал про маньяка потрошителя? Нет? Так вот это я. Люблю, когда на мужиках много мяса. Ты сколько весишь? Даш, как думаешь, за неделю его съедим?

Мужик как-то резко бледнеет. И спустя мгновение, мы уже тащимся к машине.

— Не думала, что ты откажешься от драки.

— Я привык драться на ринге, а здесь всегда есть шанс сдохнуть от ножовой раны.

— А если он и правда вызовет дурку? — спрашивая я, поглядывая на пугливого поклонника.

— Тогда закажи для нас одну палату, — выдыхает Марк и носом в волосы тыкается. - Будем там слюни пускать и трахаться.

Ну, просто мечта.

Добираясь до машины, я сваливаю пьяную тушу на пассажирское сидение. Хочу уже подняться, но этот псих хватает мою футболку на груди и тянет на себя.

– Ты меня с ума сводишь, Малышева. Просто дурею, когда тебя рядом нет, можешь себе представить?

Могу.

Гортанный голос, дыхание виски и сигарет. Шальной взгляд, что кидает меня в жерло вулкана. Это все настолько кружит голову, что я уже не уверена, что смогу вести машину. Не уверена, что готова двигаться, замирая от той ауры желания, что нас обволакивает. Зато уверена, что с удовольствием бы осталась с Марком в одной мягкой палате. Навсегда. Уверена, что готова прямо сейчас счастливо признаться, что безумие у нас общее.

— Я знал, что ты не устоишь и приедешь, - подмигивает.

Марк умеет одной фразой раздробить романтический флёр на сотни осколков. Теперь они жалят слизистую глаза, вызывая слезы. Но разве я могу остаться в долгу?

— Я просто берегу генофонд нации. Ты отличный спермопроизводитель. Родина не переживет, если ты будешь тратить ее на мужские задницы, — рукой отрываю я от себя пальцы Марка, пока тот ржет.

— Да, ты патриотка, — смеется он, пока я завожу двигатель. И конечно это вызывает испуг справа. Первый раз за руль своей машины пустил. – Эй! Не дергай рычаг передач так сильно.

— Просто замолчи! – рявкаю я, и так чувствуя себя неуверенно за рулем его машины. Два года уже не водила. С того самого момента, как сдала на права сама, с первого раза. Только вот рассказать было некому. Все заняты. А машину, купленную для меня, мама умудрилась разбить. Это и стало последней каплей. Поводом попробовать жить самостоятельно.

— Как молчать, если ты выжимаешь сцепление, словно член доешь.

— Если ты не заткнешься, то твоим телкам доить будет нечего, — клацаю я зубами так, что Марк дергается и спиной жмется к окну.