Невинность с секретом
Шрифт:
— Это нарушение правил поединка, — холодно цедит иен Огаут.
— Ты слишком много внимания уделяешь правилам и не веришь чувствам.
— А ты слишком поддаёшься им, — парирует Тагел. — Чувства изменчивы, Икел. Если бы я не открыл тебе глаза, это сделало бы время. Но тогда бы ты погиб.
— Я и погиб, — горько роняет он. Сжимает на миг губы в линию, будто сдерживая высказывание, а потом снова холодно смеётся: — Что же, зато сейчас всё так, как ты предпочитаешь. Никаких чувств. Только ты и я!
— И мечи.
— Ах да, — нехорошо улыбается
И неожиданно бьёт своим по запястью Тагела. Я вскрикиваю от ужаса и бегу к ним, желая вырвать сердце Икела. Иен Огаут, роняя оружие, шипит от боли и хватается за руку, а я понимаю, что удар лезвия пришёлся плашмя. Но, видимо, сказывается потеря крови — мой дракон, пошатнувшись, оседает на землю. А иен Вудраф будто забавляется с раненым противником, как кошка с мышью, касается его окровавленного бока острием своего меча.
Как же я ненавижу этого человека. Дракона!
Осаживаю себя, напоминая, что эту жизнь тоже надо защитить. Падая на колени, поддерживаю Тагела и смотрю на Икела снизу вверх.
— Убьёшь его — и Имори лишит тебя силы. В тот же миг станешь слабым и никчёмным… Такими ты считал людей? Так вот, станешь одним из них!
Улыбка на лице его тает, золотые глаза суживаются.
— Мечтаю об этом, — выплёвывает иен.
Растерявшись, я прижимаю ладонь к боку Тагела и пытаюсь остановить кровотечение. Перебираю в уме возможные доводы, чтобы переубедить озлобленного иена. Слова Леастера, что Вудраф давно мечтает отомстить за что-то Тагелу, не выходят из головы. Что это может быть? За какую расплату не жалко отдать жизнь?
— Почему? Что он тебе такого сделал?
— Торн! — не ответив, зовёт Икел. — Прикончи девчонку!
— Нет, — хрипит Тагел и, приподнимаясь, отодвигает меня за спину. — Я не позволю тебе забрать её жизнь.
— Она заслужила казнь.
— Не твоё право. Это мой удел!
— И королевство Тамсин в Кеол теперь не входит, — торжествует Икел. — Ты на моей территории! А я могу делать что хочу. — Снова обращается к своему колдуну: — Убей её! Только. медленно.
Тагел щёлкает пальцами, и в воздухе вихрится чёрный туман, из которого едва заметно формируются очертания человека.
— Мой властелин, — доносится знакомый шёпот. — Невозможно переместиться, не выполнив вашего приказа, а я ещё не нашёл мальчишку!
Туман тает, а с губ Тагела срываются слова древнего языка, значение которых не вызывает сомнений. Это проклятье. Потому что Икел смеётся и наклоняется над нами:
— Я всё предусмотрел! Твой торн не спасёт девчонку. Да и наследного принца Фарамана ему не отыскать. Мой слуга позаботился об этом. Не пытайся сопротивляться, Тагел. Приготовься ощутить всё то, через что по твоей милости прошёл я. Наслаждайся медленной и мучительной гибелью своей истинной!
Глава 48
Иен Вудраф делает своему колдуну знак приблизиться, но Тагел, кривясь от невыносимой боли, упрямо хватает меч и, опираясь на него, поднимается.
— Ты ошибаешься, — закрывая меня
— Ах да, — гадливо морщится тот. — Пророчество старика Дризеавайса! Ты единственный всегда верил в эту чушь.
— Это правда…
Голос его звучит едва слышно, и при каждом слове у меня сердце обливается горячей кровью. Хочется обнять иена, прижаться к нему, но останавливает то, что Тагел серьёзно ранен и любое прикосновение может усилить кровотечение. Рану надо перевязать, и попросить Лицину найти целителя. Только не знаю, сумеет ли Нуолис помочь дракону.
— И ты сам знаешь это. Все предсказания пророка исполняются одно за другим. Скоро исчезнут драконы, и магия покинет этот мир.
— Я знаю то, что эта женщина важна для тебя, — громко прерывает его Икел и дёргает уголком рта. — Ты бы не оставил жизнь той, что открыла мою шкатулку с секретом, не будь Лексия особенной для тебя. Мне этого достаточно.
Я вздрагиваю: так шкатулку подкинул иен Вудраф? Впрочем, чему удивляться? Похоже, что и Леастер, и настоящая Лексия стали лишь орудиями в его руках. В погоне за властью и богатством потеряли человечность и превратились в стальные мечи мести.
Тагел медленно заваливается влево и едва не падает, но в последний момент удерживает равновесие. Я в волнении тянусь к нему, но иен снова задвигает меня за себя, желая оградить от Икела и его торна.
— Признай, я правильно распорядился наследством моей погибшей пары, — поигрывая мечом, наблюдает за ним иен Вудраф. — Ты до сих пор полностью не восстановился от драконьего проклятия. Посмотри на себя! Ты слаб! Не в силах переступить через сомнения и признать, что девчонка стала твоей жизнью. А помнишь, как обвинял, что чувства поработили меня? Не забыл, как отобрал мою любовь? Пришло время вернуть долг!
Кивает колдуну, и тот делает ещё шаг.
— Стойте! — вмешиваюсь я. Выступаю вперёд и требовательно протягиваю руку: — Икел иен Вудраф, отдайте свой меч!
— С чего вдруг? — выгибает тот бровь.
— У торна есть магия, — поясняю я.
Внешне я спокойна, но внутри всё переворачивается от страха. Не за себя — я уже умирала. Это не так страшно, хоть и не хочется повторять.
За Тагела, которому предстоит нечто похуже гибели! Если верить словам Вудрафа. Но, коли он прав, то это даёт шанс на спасение. Во всяком случае я отчаянно на это надеюсь. И проверить можно лишь одним способом. Который для меня хуже смерти.
— У меня нет оружия для защиты. — Окидываю его насмешливым взглядом и пытаюсь задеть за живое: — Или легенды врут о благородности драконов?
— Не слышал подобных россказней, — отмахивается Икел и всё же неохотно поворачивает меч рукоятью ко мне. — Если пытаешься этой хитростью спасти Тагела, то не надейся. Мне не составит труда вернуть оружие и завершить начатое.
— Никаких хитростей, — хмурюсь я и принимаю в руки невероятно тяжёлый клинок. Смотрю на иен Огаута. — Только правила.