Невинные грехи

Каски Кэтрин

Локлен поднял палец, прерывая брата:

— Я полагаю, угрозы в наш адрес — затруднение более насущное, чем возможность оказаться за решеткой.

Грант покрутил на мизинце тяжелый перстень с печаткой.

— Для начала я собираюсь заложить свой перстень… Потом я приумножу вырученные деньги за игровым столом где-нибудь за пределами Лондона, возможно, в Лутоне, где меня никто не знает. Если на почтовой карете туда и обратно, много времени это не займет.

— Ты сума сошел? — Киллиан вскочил со стула и схватился за голову. — Мать отдала

тебе этот перстень перед смертью. Он принадлежал нашему деду!

От значимости этих слов Грант напрягся.

— Разве ты не видишь, Киллиан, что у нас больше не осталось ничего по-настоящему ценного? — Грант встал и принялся расхаживать по комнате. На какой-то миг он остановился перед братом. — Ты сомневаешься в моих способностях? Ты сомневаешься во мне?

Киллиан не повернулся, но покачал головой.

— Я знаю, ты выигрываешь чаще остальных… Когда остальные игроки тебя не знают.

Локлен тоже покачал головой, но по совершенно другой причине.

— «Морнинг пост» читают не только в Лондоне. Послушай, Грант, на тебе уже стоит клеймо шулера. Если в комнате хотя бы один джентльмен тебя узнает, тебе несдобровать.

— Значит, я отправлюсь туда, куда ни один джентльмен не осмелится сунуть нос. — Он улыбнулся братьям. — Вы же знаете, что для нас это последний шанс.

Локлен и Киллиан не ответили.

— И как только я выиграю, тут же выкуплю перстень. Заплачу вдвое, если понадобится.

Локлен махнул рукой.

— Ты уже все решил, к чему нас спрашивать?

— К тому, что нам нужно долгосрочное решение наших финансовых бед. Отец запретил нашему брату и сестрам оказывать нам какую-либо помощь, и дорогу к искуплению нам предстоит пройти самим.

Оба брата, не отрываясь, смотрели на него, пока он обходил стол к своему месту.

— Думаю, я нашел решение.

Грант медленно опустился на стул и задумчиво погладил подбородок, намеренно выдерживая паузу перед объяснением. Ему нужно их заинтересовать, иначе они его не поддержат.

Замысел был гениален, хотя и грубоват, но и положение было отчаянным. Он не собирался просить братьев пожертвовать чем-то большим, чем жертвовал сам. Однако если дело выгорит, это станет ответом на их мольбы и они будут благодарить его на коленях.

— Присцилла скоро спустится завтракать. Уже почти полдень, — напомнил ему Киллиан. — Так что, если у тебя есть план, выкладывай и не тяни кота за хвост.

— Непременно. — Грант глубоко вздохнул, положил обе руки на стол и встал. — Отец считает, что Стерлинг, Айви и Сьюзен в достаточной мере искупили все свои провинности в тот день, когда вступили в брак с достопочтенными членами общества, — начал он. — С хорошими людьми. С людьми порядочными и благопристойными.

Локлен фыркнул.

— Я думаю, искупление больше связано с тем, что изменился их образ жизни, а не с тем, что они вышли за благопристойных леди и джентльменов.

— Да, но откуда папа узнал, что каждый из них изменился? — Он посмотрел на Локлена, но не увидел

готового ответа и повернулся к Киллиану.

— Очевидно, раз их полюбили, это означает, что они сумели на какое-то продолжительное время забыть о себе, — пожал тот плечами. — Иных причин я не вижу, Грант.

— Но этого достаточно, брат. — Грант сложил перед собой руки, довольный тем, что разговор развивается в нужном направлении.

— Черт возьми, Грант! — Локлен хлопнул себя по колену. — Боюсь, ты придумал какой-то совершенно фантастический план, раз тебе понадобилось так долго нас готовить, прежде чем поделиться им.

Грант набрал полную грудь воздуха и выпалил то, что было у него на уме:

— Слушайте. Мы все женимся. Быстро… но удачно. Равный брак — самое главное. — Он развел руками. — Вот, собственно, и все. Просто, но гениально.

— Мне жениться? Ты это серьезно или и вправду спятил? — Локлен презрительно фыркнул от смехотворности подобной идеи. — Я не собираюсь отдавать себя в рабство ни сейчас, ни в будущем.

Грант поднял палец.

— Я не сомневаюсь, ты изменишь свое мнение, когда я объясню логику моего плана.

Дождавшись, когда братья успокоились и перестали пыхтеть от удивления и возмущения, он продолжил:

— Мы покорно женимся на дамах из хороших родов. Дурнушки, старые девы, синие чулки — неважно, главное, чтобы из общества. Вы знаете, о ком я говорю. Я имею в виду тех женщин, которые будут тебе до конца дней благодарны, если ты снимешь их с полки и потанцуешь с ними у всех на глазах, и которые потом не станут жаловаться, если ты будешь поздно возвращаться домой, проигрывать деньги, пить… или если найдут в твоей комнате дамский платочек.

Брови Локлена поползли вверх.

— Ты о женщинах, которые предпочитают ничего не замечать, потому что их держат в хорошем доме и они сохраняют положение в обществе, а не считаются старыми, никому не нужными обезьянами?

Киллиан оказался не таким понятливым.

— Грант, ты говоришь о браке. Об узах, которые связывают на всю жизнь.

— Но мы будем свободны. Как только мы женимся и будем вести себя чуточку осторожнее, чтобы не привлекать внимания писак из On dit, мы вернем свои состояния. Папа решит, что следить за нами больше не нужно, и мы заживем в свое удовольствие здесь или даже дома, в Шотландии, если захотим.

Локлен допил эль и приложил пустой стакан к губам, молча обдумывая невероятное предложение Гранта. Братья уставились на него в ожидании.

— Не скажу, что я в восторге от твоей идеи, но мне просто интересно: где конкретно, по-твоему, мы сможем найти подходящих — родовитых и безропотных — девиц, о которых ты говоришь?

Грант облегченно вздохнул. Вопрос Локлена подтвердил его согласие с планом.

— К сожалению, нам придется посещать кое-какие места, которые при ином раскладе не привлекли бы нашего внимания: музыкальные вечера, благотворительные больницы, общества реформистов, библиотеки…