Невинный маг
Шрифт:
В голосе Дафны слышалась боль, несмотря на все ее усилия скрыть свои чувства. Мэтту хотелось дотронуться до ее руки, утешить, но он не решался это сделать. Какая-то темная холодная сила, ощущавшаяся в Дафне, останавливала его. Сердце Мэтта разрывалось от сострадания к ней.
— Дафна…
Она усмехнулась. Дафна не хотела, чтобы ее жалели.
— С тех пор я часто видела во сне Эшера. И еще кое-что… — промолвила девушка.
— Что именно?
— Теперь это не важно, — зябко передернув худенькими плечами,
— Для меня важно. Я хочу все знать о твоих видениях.
Дафна мрачно посмотрела на него.
— Нет, Мэтт, тебе лучше не знать этого.
Эшер чувствовал, что должен уговорить ее открыть ему всю правду. Дафна взвалила на свои хрупкие плечи непосильную ношу, и он хотел помочь ей, разделить с ней бремя.
— Прошу тебя, Дафна, расскажи мне все без утайки. Я сильный человек и смогу помочь тебе. Даже самые мудрые и прозорливые порой совершают ошибки из-за усталости, пережитого горя или навалившихся на них забот.
— Я никогда не ошибаюсь, Мэтт. Во всяком случае в таких важных делах. Ты можешь называть мои сны видениями, предостережениями, эхом пророчества, но это только слова, пустой звук. Главное то, что я — наследница Джервала, а Эшер — Невинный маг. Наступают Последние Дни, Мэтт, и я должна привести ни о чем не подозревающего рыбака к победе… или к поражению. Если мы потерпим неудачу, мир погрузится во мрак отчаяния.
У Мэтта перехватило дыхание.
— А я? Какова моя роль?
Взгляд Дафны потеплел.
— Ты — мой компас, мой якорь, свеча, озаряющая тьму.
— Почему ты раньше не произносила этих слов, Дафна? — с упреком сказал Мэтт. — Я мог бы сделать намного больше, если бы знал…
— Нет, не мог бы, — перебила его Дафна. — Ах, Мэтт, я не хотела омрачать твою жизнь слишком большим количеством тайн. До поры до времени ты знал лишь то, что тебе нужно было знать.
— И все же мне кажется, ты ошибаешься, предсказывая близкую гибель мира, — снова заговорил Мэтт. — Давай обсудим эту тему.
— Здесь нечего обсуждать, — решительным тоном оборвала его Дафна, и в ее голосе зазвучали стальные нотки. — Не забывай, что я — наследница Джервала. А ты дал клятву повсюду следовать за мной, куда бы я тебя ни вела. Я в последний раз спрашиваю тебя, Мэтт: ты со мной?
Он растерянно посмотрел на нее. Они были вместе с момента своего знакомства. Лет десять назад Мэтт пришел работать на королевскую конюшню, а Дафна открыла книжную лавку. Вскоре Мэтту пришло сообщение от Вейры, из которого он узнал, что его избрали помощником наследницы Джервала, и он должен выполнять все ее распоряжения.
С тех пор Мэтт и Дафна были неразлучны. Мэтт знал, что останется с ней до самого конца. Положив ладонь на ее руку, он кивнул:
— Да, Дафна, я с тобой, что бы ни случилось.
На мгновение Мэтту показалось, что она сейчас заплачет, впервые на его памяти. Глаза Дафны увлажнились,
— Хорошо. А теперь доставь удовольствие старине Дерригу, закажи себе кружечку пива, шталмейстер Мэтт. Да и мне не мешало бы еще выпить. Хочу сегодня надраться как следует.
Мэтт собрался было спросить, уверена ли она в том, что поступает разумно, но попридержал язык.
— Как скажешь, — промолвил он.
В конце концов не только слезы помогают успокоить нервы и справиться с душевной смутой.
Глава третья
Время бежало незаметно. Эшер целыми днями, с восхода до заката, работал на конюшне, ухаживая за лошадьми. Он видел принца лишь по утрам в выходной день на службе в дворцовом храме да изредка во дворе конюшни, куда Гар приходил, чтобы обсудить с Мэттом кое-какие вопросы или забрать Баллодэра.
Это вполне устраивало Эшера. Рыбаку и принцу не о чем разговаривать. Ну, разве что только о погоде. Поэтому Эшер не жалел о том, что редко встречался с Гаром. Он честно выполнял свои обязанности, клал в конце каждой недели двадцать тринов, заработанных нелегким трудом, на хранение в персональный сундук в Королевском Казначействе и мечтал о том времени, когда сможет вернуться в Рестхарвен богатым человеком.
Сначала ему по ночам снились родные края — пропитанный солью воздух, шум прибоя, плеск волны о борт рыбацкой лодки, стоящей на причале, сумасшедший хохот Джеда, крики чаек, кружащихся над морем, пение рыбаков, возвращающихся домой с промысла, хрипловатый баритон отца, напевающего озорной куплет, над которым потом все покатываются со смеху.
Проснувшись утром после таких снов, Эшер порой не сразу понимал, где находится и почему в нос бьет запах конского пота. Вокруг слышались голоса молодых конюхов, разбуженных, как и Эшер, беспощадным звоном колокольчика. Чтобы прийти в себя, Эшеру требовалось несколько минут.
Но он сам сделал свой выбор, приехав в столицу. Ему не на кого жаловаться.
В свободное от работы время Мэтт учил Эшера ездить на гунтере принца по кличке Бесстрашный. Старший конюх часто подшучивал над Эшером, заявляя, что впервые в жизни сталкивается с человеком, не владеющим даже элементарными навыками верховой езды.
Сначала Эшер не хотел садиться в седло. Особенно на глазах у Дафны, которая явилась на конюшню, чтобы присутствовать на первом уроке. Наблюдая за Мэттом и Эшером, она от души хохотала.
Однако Эшер оказался способным учеником, обладавшим ловкостью и сноровкой. Вскоре Дафна и младшие конюхи, Буни, Беллидон и Ринни, перестали смеяться над ним. Эшер научился хорошо держаться в седле и выписывал на Бесстрашном восьмерки с закрытыми глазами, скрестив руки на груди и вынув ноги из стремян.