Невиновных нет
Шрифт:
– Но было же, – хмыкнул Джэйфф. – Я – последний остался.
И посмотрел леди Янамари прямо в глаза, так посмотрел, что ей совершенно расхотелось расспрашивать дальше. Последний рилиндар, последний воин-шуриа, который боролся с захватчиками-ролфи с оружием в руках.
– Я же говорю, что здесь, на Шанте, очень хочется жить. И если не помрешь от голода, если не зарежут чори и не унесет мор, то жить тут можно долго.
Грэйн поневоле шумно выдохнула и вскочила, а рука ее сама дернулась к поясу… но оружия не было, не было никакого! Вот значит как… Значит, первое впечатление оказалось верным, и этот… он действительно шагнул им навстречу из
И уж не затем ли, чтоб вспомнить старые добрые времена, он подобрал на берегу хромоногую ролфийку? А что? Тоже вполне себе неплохое возмездие – ей, посвященной Локки, оказаться вдруг на Тэлэйте, в самом змеином кубле… Ему ведь есть за что мстить – а теперь, получается, есть и кому мстить. И он на своей земле и в своем праве.
«Значит, так решили боги, – подумала Грэйн и вздернула подбородок. – Так тому и быть».
В конце концов, если предания не лгут, то воины «Рилинды» своих врагов вешали редко. Слишком просто и слишком быстро потому что.
Так чем же тогда?.. Ролфи с нездоровым любопытством уставилась на впечатляющую коллекцию оружия шурианского воина. Вот нож, к примеру… вполне сгодится, чтоб вспороть ей живот… или стилет – только глаза и выкалывать. А уж крюк… да можно найти тысячу способов его применить!
Рилиндар тряхнул косами и добродушно рассмеялся над двумя потрясенными женщинами.
– Я уже давно не ем на завтрак маленьких ролфи, красавица. Не хмурься, эрна. Ты ведь красивая женщина. И не спорь, мне виднее, – сурово сказал Джэйфф и вернулся к каше.
«Ага! Так вот с чего мы начнем! – догадалась Грэйн. – Кровь Локки, ну неужели за тысячу лет нельзя было придумать что-нибудь не столь избитое?!»
Джона уже достаточно хорошо изучила свою… м-м-м… подругу поневоле, чтобы правильно трактовать опасную зелень, плеснувшую в глазах Грэйн, ее легкий белозубый оскал и глухое рычание, зарождающееся в горле. И не стоит обольщаться негромкой вкрадчивостью речей эрны Кэдвен. Нет, не стоит. Та уже взвилась, даром только леди Янамари дергала Грэйн за рукав.
– Не сомневаюсь, что виднее. Про маленьких ролфи я все поняла, но как насчет больших… Элийр? Чего от тебя ждать? И что вообще ты собираешься с нами делать?
«Ой, как прямолинейно. Не любят шуриа прямых вопросов и таких же ответов. А этот еще и рилиндар бывший», – переживала Джона, уповая лишь на общую незлобивость Джэйффа Элира, которую он успел доказать и словом, и делом.
А тот знай себе помешивал кашу. Невозмутимо так, безмятежно даже.
– Я собираюсь… Э-э-э… Сначала я с вами вместе пообедаю. А потом… поговорим, например.
Шуриа окинул ролфи лукавым взглядом:
– А что ты хочешь, чтобы я с вами сделал? Есть предложения?
– Есть, – уж на что Грэйн точно не собиралась реагировать, так это на скользкие намеки и усмешки. Нет уж, ролфи, как известно, народ простой и незамысловатый, намеков не понимают, а шуток – тем более, а на вопросы отвечают буквально: – Ты говорил что-то про форт. Про коменданта. У тебя наша, ролфийская, винтовка… Надо полагать, ты поддерживаешь… отношения? связи?.. с ролфи? – и недоверчиво нахмурилась, озадаченная такой нелепицей. И в самом деле, как все это понимать?
Рилиндар развел руками и пожал плечами. Мол, что поделать – жизнь такая.
– А что нам еще остается делать, маленькая эрна?
Джону было трудно удивить, но у Джэйффа Элира получилось. Рилиндар, непримиримый боец с захватчиками, которого боятся в равной степени и свои, и чужие, причем свои даже больше, вдруг нашел общий язык с врагами, ощутил потребность в компромиссе? Да может ли такое быть наяву, а не в исторических романах?
– О, так еще и синтафцы… – пробормотала эрна Кэдвен, не скрывая досады. – Священный Князь будет в полном восторге…
С другой стороны, зато хоть что-то начинало проясняться. И в ситуации на острове, и в их возможном будущем. Во всяком случае, непохоже, чтоб этот… начал потрошить ролфи прямо сейчас, а значит…
И тут Грэйн с удивлением поняла, что бывший кровожадный рилиндар ее по-прежнему совершенно не пугает. Вот же странное дело – как раз таки его зловещее прошлое и успокоило эрну Кэдвен. Хотя что же странного – они были врагами, но врагами достойными. И если бы еще древний противник вел себя… поприличней, тогда достигнуть понимания и соглашения стало бы гораздо проще. Шурианские шуточки и поддразнивания после капитана Нимрэйда Грэйн отнюдь не веселили. Но единственное, чем она могла ответить на подначки злоязычного змея, так это знаменитой ролфийской прямотой. Говорят же, что она обезоруживает.
Эрна Кэдвен уселась напротив костра, скрестив ноги и намеренно приняв такую позу, которая откровенно говорила собеседнику языком тела: вот видишь, я не боюсь тебя и не угрожаю, ничего не скрываю и вообще я – сама искренность… и того же ожидаю в ответ. И молвила открыто и доверительно, словно они находились в равном положении, а новенькая винтовка была в ее руках, а не у шуриа:
– Видишь ли, мне… нам с Джойн… уже довелось встретить одного такого твоего сородича, который имел дела с Ролэнси. Наверное, его тоже что-то такое с нами объединило, – а про себя подумала: «Известно что – ролфийские деньги!» Но посвящать шурианского воина во все подробности встречи с его сородичем Грэйн, конечно же, не собиралась. – Так вот он оказался двуличной скотиной и при первом же удобном случае предал и… – она невольно скривилась, уже не заботясь, как это выглядит. – Впрочем, кончил он плохо. Учитывая твое… хм… прошлое… Понятно, что если ты замыслил недоброе, то помешать я… мы… тебе не сможем. Но уж скажи тогда прямо, идет? Если надумаешь нас продать.
И выжидающе склонила голову набок.
Были бы у леди Джойаны уши как у волка, точно сидела бы, прижав их плотно-плотно к черепу. А уж о том, чтобы вставить хоть словечко в оживленный диалог, плавно перерастающий в торг, вообще речи не шло. Еще не хватало вызвать разом и ролфийский гнев, и шурианскую злость. «Рилинда» – это не просто память о делах давно минувших дней, когда героизм и самопожертвование шли рука об руку с нечеловеческой жестокостью и предательством. «Рилинда» навсегда разделила народ шуриа на тех, кто славил ее деяния, и тех, кто не забыл, как свирепы были ее бойцы по отношению к своим же сородичам. Не поможешь рилиндару – придут его соратники и отомстят, поможешь – ролфи утопят или сожгут. «Невиновных не бывает!» – говорили они и казнили всех подряд – тайных помощников «Рилинды», оставшихся в стороне и лояльных. Повстанцы в свою очередь убивали полукровок – детей, которых женщины-шуриа осмелились родить от ролфи. И кровавой цепи зла не предвиделось конца. Пока от народа Шиларджи почти ничего не осталось.