Невольница: его проклятие
Шрифт:
Корвет обогнул Коллегию, вылетел на магистраль. Я курил и смотрел в окно. На призрачные стеклянные свечи высоток, в которых отражались бесконечные мелькающие огни. Галактическая Палата, шпиль Императорского банка, Башня Послов, щетинившаяся посадочными платформами, как рыбий скелет костями. Как же давно я просто не смотрел в окно, замечая, что именно за ним. А за ним чужая жизнь. Полная звуков и расцвеченная фонарями. Давным-давно я отмечал лишь начальные и конечные точки своих поездок — промежутки были не важны. Я видел лишь пункты назначения, ступени, по которым забирался наверх.
А теперь еще и это дерьмо, которое совершенно выбивало из колеи.
Я активировал карту: у Каменного сада горело зеленым — застать Торна дома в этот час было почти немыслимо. Впрочем, как и в любой другой.
Я нажал на кнопку связи с пилотом:
— К Каменному саду.
Корвет резко развернулся вокруг исполинской колонны Пирама II, увенчанной титанической статуей, и юркнул под арку моста. Статуя представилась утопленной, а бесчисленный транспорт вокруг — косяками шустрых рыб. Я бы нырнул. На самую глубину, где ни людей, ни звуков. Когда я так отдыхал в последний раз? Не помню. Черт подери, не помню.
Винс удивился, если не сказать ошалел. За все время я был у него раза три — не больше. Он квартировал в одной из высоток и занимал целый этаж.
Он встретил в халате:
— Не ожидал, ваше сиятельство.
Я хлопнул его по плечу:
— Ты дома… удивлен.
— Увольнительный. Ты вовремя. Мне отчитались буквально пять минут назад — не успел тебе сообщить. Ищейки полагают, что периметр поиска нужно сократить до трех кварталов, — Винс развернул световую карту и ткнул пальцем в паутину, часть которой окрасилась красным: — Семи судов, Галактической Биржи и Старого невольничьего рынка.
Ее следы терялись в районе Биржи. Биржа имела свои внутренние стартовые платформы — Эмма могла оказаться в любом месте планеты. Но у ищеек свои надежные источники, они не раскроют их даже Императору. На то они и ищейки. Если они ограничили территорию…
Ответ напрашивался только один, но я не хотел в это верить:
— Бордель? — Я не мог даже вообразить, что ее касаются чужие руки: — В районе Семи судов десятки борделей.
Винс скривился, покачал головой:
— Не думаю. Это довольно глупо. Она слишком приметная. К тому же, вся эта история с Советом… Надо быть совсем без мозгов, чтобы ее принять.
— Это самый очевидный вариант. Рынок — абсурд. Биржа — сам понимаешь. Там только магазины и жилые дома.
Я закурил, подошел к окну, глядя на снующую в сумерках вереницу корветов, подсвеченных всеми мыслимыми цветами. Неужели Вирея дала мне намек? Или все же обмолвилась для красного словца? Бордель… Твою мать, это вполне похоже на женскую месть.
Я повернулся к Винсу:
— Содержатели маленьких никогда не рискнут, а вот больших… Какие самые крупные? Это ты у нас специалист по борделям.
Он отмахнулся:
— Перестань. Ты знаешь, что это не
Я махнул рукой, сейчас даже подначивать его не было настроения. Он вновь ткнул в карту, окрашивая паутину зелеными квадратами:
— «Райский цветок», «Соблазн» и «Парящая дева». Самый крупный — «Райский цветок».
— А у которого скандальнее репутация?
Винс пожал плечами:
— Пожалуй, «Соблазн» и «Дева». В первом частые драки, а второй… сам знаешь — из-за Кара и прочих. — Он помедлил: — Неужели ты, впрямь, думаешь, что Тенал опустится до такого? Может, все же квартира?
Я вновь закурил и отвернулся к окну:
— Этот говнюк способен на что угодно. И он, и его дочь перешли все границы. Как только все закончится — я потребую развода. Диктовать мне правила. Да он просто охренел. — Я покачал головой: — Нет, Винс, не квартира — это слишком просто.
Увы, это слишком просто…
— И что тогда делать?
Я пожал плечами. Да черт его знает, что делать — я не могу брать штурмом бордели.
— Как минимум, послать проверенных людей, чтобы поглядывали. Но это чушь, так, для очистки совести. Если кто-то из содержателей, действительно, рискнул взять ее к себе — ее никогда не покажут. Винс, ты теперь не должен там появляться. Все знают, что ты мое доверенное лицо.
Он скривился:
— Да брось, мне не запрещено.
Я покачал головой:
— Это приказ, Торн. Пока все не закончится, чтобы ноги твоей не было в борделе.
Глава 43
Я жила в бесконечном тягучем кошмаре. Больном сне, когда ничего, по большому счету, не происходит, но ты вязнешь в клейкой тошнотворной неге. К счастью, здесь была Лора. Она — осколок моей прошлой жизни, и если закрыть глаза и включить воображение, можно было бы подумать, что мы сидим на моей маленькой кухне, припудренной вездесущим песком. Болтаем о ерунде. Разве что пахло по-другому. Теперь все было пропитано удушливыми духами, а от Лоры несло табаком.
Она знала о том, что меня разыскивали. От Торна. Спрашивала, спрашивала… Я рассказала все — умолчала лишь о Гекторе. Я просто поймала себя на мысли, что мне нужно выговориться. Озвучить, выдохнуть, вытрясти из себя часть слов, как мусор, как мелкие отлетевшие детали. Я будто становилась легче, невесомее. Говорила о Добровольце. О его голове. О странной перемене де Во. О полукровке. Даже о порке. Только не о Гекторе. Не хочу. Я чувствовала себя полной дурой. А Лора непременно раздует романтическую небывальщину, от которой станет противно.
Не хочу ее фантазий.
Лора теперь могла реже выходить в общий зал, но все же спускалась в те часы, когда обычно приходил Торн. Только возвращалась без добрых вестей. Не было ни Торна, ни долговязого мальчишки, которого он обычно сопровождал. Может, он уехал в какой-нибудь гарнизон? Каждый вечер я надеялась на добрые вести, но каждый вечер Лора возвращалась ни с чем. Порой я думала, что она просто врет, никуда не ходит. Может, так и есть, но эта мысль отбирала надежду.
Лора вошла и встала у самой двери, прислонилась спиной к стене: