Невольница его величества
Шрифт:
Вторым обсуждаемым событием среди студентов стал приезд вергонской делегации. Эта новость оказалась столь невероятной, что поразила даже меня. Сиа же и вовсе причитала целый вечер.
– Твари! Да как они вообще посмели явиться в нашу академию?! – возмущалась она, вышагивая по нашей с ней гостиной. – А куда смотрит король?! Сначала позволил учиться вергонской принцессе, признав её хаити своего младшего сына. Потом разрешил принцу взять её в жёны. Но делегация из Вергонии – это уже перебор! По академии ходят пятеро молодых вергонцев, заявляются к нам на лекции, едят с нами в одной столовой, живут в нашем общежитии! А ведь все они воевали!
В кои-то веки я была с ней согласна, ведь, помогая отцу в замке Айнс, успела насмотреться такого, что почти перестала нормально спать. Вергонцы не щадили наших солдат, не брезговали применять разрывные артефакты, отравляющие вещества, и бить всегда старались наверняка. Да, шла война, и айвирцы тоже покалечили немало врагов. Но всё равно считали важным сохранять им жизни.
Под госпиталь было переоборудовано всё северное крыло замка, мы работали, даже не думая о выходных. Отец не делал различий между нашими бойцами и вражескими пленниками, лечил всех одинаково хорошо, выкладывался по полной программе, и меня учил тому же.
Я даже не думала возражать, со всей искренностью и участием помогала всем пациентам. Не сомневалась, что поступаю правильно. Увы, именно это в итоге меня и сгубило, ведь вергонцы всех нас считали врагами, даже тех, кто их лечил. А понятия совести и чести для них и вовсе не существовало.
Я понимала, что глупо из-за ужасного поступка нескольких человек ненавидеть всех жителей Вергонии. Но и относиться к ним хорошо больше не собиралась.
К нам на лекции вергонцы тоже несколько раз заглядывали, приходили вдвоём или втроём, садились отдельно, подальше от студентов, и что-то записывали в блокноты. Я на них не смотрела, делала вид, что их нет, хотя так поступали почти все наши. Нет, официально никто не запрещал нам общаться с представителями их делегации, но, хоть война и закончилась почти год назад, для нас они все равно оставались врагами.
В пятницу вечером Сиалия долго прихорашивалась, выбирала платье, крутилась перед зеркалом, а потом пришла ко мне. Я как раз заканчивала делать её задания и собиралась приступить к своим.
– Скажи, какое выбрать: зелёное или розовое? – спросила она, прикладывая к себе два наряда.
– Зелёное больше идёт к вашим глазам, – ответила я, встав напротив девушки. По правилам, сидеть в присутствии хозяйки можно было только с её разрешения. – А розовое делает вас особенно милой.
– Значит, зелёное, – бросила она и уже направилась к двери, но вдруг обернулась. – Я ухожу. Вернусь завтра. Может, даже послезавтра. Я уже приказом запретила тебе покидать территорию академии, так что не знаю, что ещё приказать. Как закончишь с моими заданиями, поменяй постельное бельё и полотенца. Грязные отнеси в прачечную, чистые получи у коменданта. Потом можешь отдыхать. Должны же даже у рабынь хоть иногда быть выходные?
С этими словами она выпорхнула из моей комнаты, а я ошарашенно уставилась на закрытую дверь. Выходные? Серьёзно?
На губах сама собой расцвела робкая улыбка, а в душе вспыхнула искорка надежды. Могла ли хозяйка так странно пошутить? Могла, конечно, но…
Сиалия не была жестокой, мне даже начало казаться, что в академию она меня забрала, чтобы помочь. Да, иногда она творила странные вещи, любила танцы, посиделки с подругами и парнями, часто возвращалась после них пьяной и растрёпанной. Учёба же и вовсе не казалась
Закончив с домашними заданиями, я выполнила оставшиеся поручения хозяйки и вдруг поняла, что не представляю, что делать дальше. Я так давно не была предоставлена сама себе. Всегда боялась, что, если вдруг кто-то из семьи хозяина увидит, что я прохлаждаюсь, то меня обязательно накажут. А теперь, впервые за одиннадцать месяцев рабства, у меня появилось свободное время.
Побродив немного по комнате, я основательно задумалась: а чего мне сейчас хочется? И так ярко представила себе, как сижу на одинокой лавочке, скрытой за деревьями на обрыве за полигонами, читаю книгу и наслаждаюсь закатом, что чуть не расплакалась. Не колеблясь ни секунды, решительно поднялась и пошла в библиотеку.
Когда через полчаса я подходила к той самой лавочке, о которой, кстати, в академии знали единицы, солнце уже коснулось макушек гор. Вокруг царила приятная тишина, осенний вечер радовал теплом и лёгким ветерком, и в моей душе впервые за долгое время было спокойно. Да, это лишь иллюзия свободы, редкий момент, когда можно остаться наедине с собой и природой, делать, что вздумается. Но я всё равно была очень благодарна Сие и Великим Стихиям за эти бесценные мгновения.
– Очень интересное место, – прозвучал рядом смутно знакомый мужской голос.
Я вздрогнула, повернулась на звук и увидела у ближайшего дерева молодого вергонца. Судя по голосу, именно он несколько дней назад пытался пригласить меня на ужин, после того, как я в него врезалась. Тогда, если честно, я даже не глянула на его лицо, зато сейчас рассмотрела вполне отчётливо.
Высокий, крепкий, жилистый. Волосы – соломенного оттенка, отросшие настолько, что прикрывают уши и сзади достают до шеи. Черты лица правильные, но не особенно приятные. Нос крупноват, губы – тонкие, брови вразлёт. Но стоило посмотреть ему в глаза, и меня будто окатило волной ледяного воздуха. Я никогда не встречала людей с таким колючим, холодным взглядом. Казалось, он пробирал до костей, видел всю мою подноготную, включая прошлое и будущее, и был способен убить за мгновение.
– Можно посидеть с тобой? – спросил вергонец, но дожидаться ответа не стал.
Сел на лавочку справа от меня и с одухотворённым видом уставился на закат. Я отодвинулась подальше, сделала вид, что никого не замечаю, и тоже устремила взгляд к заходящему солнцу.
Некоторое время мы так и сидели в тишине. Не знаю, о чём думал вергонец, а я любовалась оранжевыми всполохами на темнеющем небе, разглядывала облака причудливых форм и старалась насладиться этим восхитительным моментом.
– Часто сюда приходишь? – поинтересовался парень.
Я отрицательно покачала головой, но к нему не повернулась.
– А я уже в третий раз, – продолжил чужак. – Хорошее здесь место. Мне его однажды друг показал… несколько лет назад. Он тогда тут учился, но в прошлом году получил диплом.
Я не ответила, да и не собиралась с ним говорить. Мне стоило уйти, но так хотелось продлить момент мнимой свободы.
– Эбелин, я правильно запомнил твоё имя? – спросил приставучий вергонец.
Реагировать не стала. Пусть уже поймёт, что мне неприятно его общество, и оставит меня тут одну.