Невольница князя
Шрифт:
От пронзительной смеси боли и удовольствия Забава чуть духа не лишилась! Спину выгнуло, пальчики на ногах поджались, а мир вокруг померк, оставляя только полыхающий желанием взгляд князя. До костей пробирало!
Но на следующий толчок глаза уже закатывались. И даже предостерегающие «Забава!» не могло помочь.
Всхлипывая и постанывая, она попыталась насадиться глубже, только бы унять разраставшийся внизу голод. Почему ее господин медлит? Зачем снова пытает сводящим с ума удовольствием?
Забористо ругнувшись,
– А-а-ах!
Захрипела, извиваясь в крепкой хватке. Удовольствие такое пришло, что даже больно! Все внутри сжалось вокруг мужской плоти, и на каждую судорогу по телу бежал небесный огонь. Выжигал ее, пек, мучил… Снова и снова! До вскружившейся головы и слез из глаз!
– Ну тише, тише… - пробился сквозь шум в ушах хриплый голос князя. – Вот крикунья…
И накрыл истерзанные губы поцелуем.
Таким томным, тягучим, будто патока… Но Забава едва ли могла ответить.
Лежала безвольной куколкой под огромным мужским телом и могла только дышать. А князь все так же был в ней. Не спешил отстраняться, гладил, а то вдруг терся бедрами, раз за разом давая ощутить давящую тесноту.
Это было так приятно - лежать под тяжестью княжьего тела, дышать его горьковато-терпким запахом и ощущать тягучие капли, сочившиеся по бедрам. Век бы так было! И как только ее запястья получили свободу, Забава нашла сил обвить шею своего господина и приникнуть к нему ближе.
Но, наградив ее еще одним поцелуем, Властимир скатился вбок.
И сразу стало так пусто!
Однако ее разочарованный вздох был встречен улыбкой.
– Ну что, Забавушка, гребень сейчас возьмёшь? – спросил Властимир хрипло и огладил ее лицо, убирая с глаз взлохмаченные пряди.
– К-какой?
– Которые понравился.
Забава растерянно моргнула.
Не понимала она ничего! В голове звон, вместо крови - хмель, аж до краев заполняет. И спать хочется… Не сдержавшись, она зевнула.
А князь вдруг засмеялся. Как пушинку сгреб ее, завернул в одеяло и уложил рядышком.
– Спи, чудо мое светлокосое. Отдохни хорошенько.
И голос Властимира был так же мягок, как подушка под ее головой. А объятья бережны, будто не наложница она бесправная, а дорогая сердцу женщина.
Забава улыбнулась, закрывая глаза. До чего сладкие грезы! Наверное, она уже спит…
***
Властимир
И десятка ударов сердца не прошло, а Забавушка уже посапывала. Конечно, отвечать ему так пылко – это надо постараться.
Губы вновь разошлись в самодовольной ухмылке, стоило вспомнить, как билась в его руках наложница. Закатывала глаза, вскрикивала на каждый выпад… Приятно слушать! А потом и смотрела так, будто он божество какое… В поддернутой дымкой глазах плескался
Пусть отдохнет маленько.
А он пока кое-что сделает.
И, еще раз полюбовавшись на свернувшуюся клубочком Забаву, Властимир отправился обратно в мастерскую.
Ну-ка… Где там сундук с костью? Видел он два подходящих куска. Из-за морей добыто, от огромного зверя ростом с избу и ушами, будто покрывалами. Из его пасти торчали изогнутые кверху клыки. Вот их-то купцы и брали… А Властимир покупал.
Хороша эта кость! Мягкая, послушная резаку. Но при этом могла стать твердой, словно камень, ежели вымочить в особом растворе. Властимир выведал его секрет в одном из походов. И теперь иногда развлекался тем, что делал всякие вещицы.
Подбросив в руке кусок, Властимир принялся за работу.
На сапоги посыпалась стружка, воздух наполнился тихим шуршанием, а еще ароматом масел.
Узор рождался сам. Руки будто отдельно от тела жили, а он и не мешал этому – резал кость с удовольствием. Полыхавший в сердце огонь выплескивался не на ложе или в ратном бое, а тут - в тесной горнице под светом крохотных лампадок.
А перед глазами, как это часто бывало, легковесной дымкой мелькало прошлое. И сегодня Властимир вспоминал не горячие мгновения битвы или жаркие объятья наложниц, а тсвое детство и юность. Всякого там было, но в этот раз почему-то чудилось лишь хорошее: то теплый материнский взгляд, то давние друзья по играм... А еще робость первых чувств..
Он не помнил имени той девушки. Дочка одного из знатных мужей, чернокудрая красавица появилась в тереме лишь однажды. Но долго потом его сердце билось чаще, стоило вспомнить гибкий стан и полные, будто созданные для поцелуев губы. Где эта девушка теперь? Властимир не знал. Но неожиданно захотелось, чтобы она была счастлива.
А заспиной вдруг послышался скрип половицы под легкой ножкой.
Властимир разогнулся и глянул в окно. Светло уже! И Забава проснулась…
***
Должно быть, это было слишком непочтительно - беспокоить Властимира. Но придя в себя на огромном ложе, Забава испугалась. Князь никогда не оставлял наложниц до утра. Почему вдруг ее не растолкал? Случилось что?
Позабыв все на свете, соскочила на пол и, укутавшись в покрывало, бросилась искать одежды – не бежать ведь из горницы голой. А нашла князя за работой.
И стоило взглянуть мужчину, ноги словно приросли к полу.
Князь выглядел так… необычно! Словно не князь вовсе, а простой работник. Волосы схвачены кожаным шнуром. Рукава выбеленной рубахи подвернуты, вокруг инструмент разбросан, а под ногами все в мелкой костяной стружке.
Забава даже пару шагов вперёд сделала - может, ей мерещится?