Невольница любви (Том 2)

Смолл Бертрис

– И твоей жены, - поправил евнух.
– Она умна и всегда готова дать добрый совет, если будет знать, что происходит.

– Но ребенок? Не повредят ли ему всяческие волнения?

– Неизвестность куда опаснее, повелитель. Она страстная натура с живым воображением и станет изводить себя тревожными предчувствиями. Участие в наших планах даст ей мужество и силу. Ты хочешь получить Эль-Синут для своего сына, но ведь он и ее дитя, не забывай этого. Женщины раздражаются и злятся, когда мужчина ведет себя так, словно его отпрыски принадлежат лишь ему, и это

после того, как она почти год носила ребенка в своем чреве.

– Откуда такие знания. Баба Гассан? В этом дворце никогда не раздавался детский крик.

– В юности, - пояснил евнух, - я служил во дворце бывшего султана, в гареме Ени-Серая. Там бегало множество детей, включая дочь моей хозяйки, молодой наложницы. После рождения малышки султан забыл о ее матери, поскольку, честно говоря, она была миленьким, но глупым существом. Ее дочь была одной их многих дочерей, рожденных от султана. Моя госпожа затеяла смуту и оказалась высланной в Эски-Серай, старый дворец, медленно угасать от тоски и скуки. Мне же велели сопровождать в Эль-Синут госпожу Азуру, дар от султана тогдашнему дею, Шарифу. Поэтому мне так много известно о рождении детей и беременных женщинах, - усмехнулся евнух.

– Склоняюсь перед твоей мудростью, - искренне похвалил дей.

– Всегда к твоим услугам, повелитель, - хмыкнул Баба Гассан.

Утром Кейнан-реис встретился с Гуссейном-агой, перед тем как тот сел на корабль.

– Был ли твой вечер приятным, Гуссейн-ага?
– учтиво осведомился он.

– Никогда ранее я не знал подобного блаженства!
– горячо заверил тот, низко кланяясь Кейнану.
– Ни дей Алжира, ни властитель Туниса не сумеют превзойти тебя гостеприимством! Молю Аллаха лишь о том, чтобы поскорее навестить тебя вновь! И Серай, и Найла - истинные гурии!

– Я рад, что сумел облегчить тяготы усталого путника, - кивнул дей.
– Да направит стопы твои Аллах и позволит благополучно завершить труды. Жду тебя в Эль-Синуте, Гуссейн-ага. А теперь прощай.

Янычар покинул комнату.

– А ты, Арудж-ага? Угодила ли тебе Мирма?

– Еще бы! Как всегда. Лежать с ней в постели - неземной восторг. Но почему ты так щедр к Гуссейну-аге? Судя по его рассказам, он едва не попал в рай. Пытался убить его наслаждением?

– Разве что добротой. Не хотел, чтобы он обижался на меня за отказ принести обеты верности янычарам. Но разве я не прав?

– - Но ты сдержишь слово? Присоединишься к нам, если другие владетели дадут согласие?

– Ты ведь знаешь: я пойду на все ради блага Эль-Синута, - искренне заверил дей.
– Разве я не поддерживал и не уважал янычар?

– Это верно, - успокоившись, кивнул Арудж-ага.
– Я так и сказал Гуссейну, когда тот выразил сомнения в твоей преданности.

Дей хлопнул друга по плечу.

– Мы словно пара волов в одной упряжке! Только действуя заодно, мы способны сохранить мир и благополучие этого народа. Я хороший правитель, но не смог бы отогнать врагов без твоей помощи. Надеюсь, так будет всегда.

– На все воля Аллаха, - пробормотал ага.

– Как

идет починка твоей галеры?
– осведомился дей.

– Все в порядке. В следующем месяце поднимем паруса. Осман усердно трудился, чтобы подготовить свой барк. В первый раз мы выйдем в море вместе. Я позволю ему управлять "Султаном Мурадом", но на борту будут мои янычары.

– Это вполне в порядке вещей, - спокойно согласился дей.
– Ты правильно поступил, возвысив этого неверного. Он опытный капитан, и, кроме того, моя жена будет довольна честью, которую ты оказал ее родственнику.

Индия в самом деле пришла в восторг от новости.

– Возможно, когда мы уберем отсюда янычар, мой кузен поможет тебе набрать новую армию, повелитель, - предложила она.
– Здесь много искусных воинов-европейцев, которые не преминут воспользоваться такой возможностью.

– Тебе следует быть более сдержанной и осмотрительной, бесценная моя, остерег дей.
– Ничего еще не решено, и не стоит торопить судьбу. Жаль, что я не могу довериться Аруджу-аге, но Баба Гассан прав: он слишком предан своим товарищам по оружию.

– Возможно, со временем он поймет мудрость твоих поступков, - предположила Индия, пытаясь успокоить мужа. Дей искренне любил друга, с которым часто охотился в близлежащих холмах и до появления Индии играл в шахматы. Кейнану будет нестерпимо одиноко, когда Аруджа-агу отошлют в Стамбул, но, конечно, Томас Саутвуд... Осман займет его место. Жаль, что они с Томом не могут видеться, но это невозможно, по крайней мере пока Том окончательно не завоюет доверия дея и не войдет в круг приближенных, как родственник его первой жены.

Томас Саутвуд узнал о свадьбе дея и порадовался, что у Индии нашлось достаточно здравого смысла не противиться своей участи. Он не питал ни малейших сомнений, что родственница ухватится за любую возможность вернуться в Англию, и собирался захватить ее с собой, если удастся бежать. Разве он не обещал ей этого с самого начала? И потом, чем он оправдается перед семьей девушки? Многие женщины их рода попадали в восточные гаремы, но все вернулись и никто не находил в этом ничего особенного. Кроме того, богатое приданое затмит все недостатки невесты в глазах будущего мужа, особенно какого-нибудь горца, слыхом не слыхавшего об Эль-Синуте. И разумеется, бабушка и мать Индии знают способ полностью восстановить то, что, казалось, навеки было уничтожено при первом соитии. У мужа Индии не будет повода заподозрить жену в утрате девственности.

Том Саутвуд был бесконечно терпелив, понимая, что, если желает добиться успеха, необходимо выиграть время. Сколько бедняг пытались сбросить оковы рабства и расстались при этом с жизнью?

Он посоветовался с бывшими членами своей команды, из тех, кто оставался рядом. С ними обращались неплохо, не били, только держали под арестом.

– Когда-нибудь станете рассказывать внукам в Девоне о своих невероятных приключениях, - уверял он.
– Узнайте все, что можете, об этом месте. Наслаждайтесь женщинами, едой и Солнцем. Я верну вас в Англию!