Невольница судьбы
Шрифт:
Немного постояв, он вытащил из меня член, и я почувствовала, как из влагалища вытекла струйка спермы. Другой насильник от виденной им картины сношения друга, словно озверел. Он подхватил меня под попку и заставил податься вперёд. Со всей силы ткнул своим одеревенелым орудием туда, где только что орудовал другой член. В тот же миг я была насажена на его внушительный стержень. Он вошёл в меня по самые яйца, которые со всего маху шлёпнули меня по попке. Мужчина начал работать своим поршнем всё быстрее, сильнее вгоняя его в меня.
Мне показалось, что нижняя часть тела уже не принадлежит мне. Ноги были широко
* * *
Я глубоко и часто задышала, и вдруг проснулась…Какой кошмар! Что это было за наваждение? Что за жуткий сон? До сих пор я ощущала мерзкие прикосновения чужих рук, страх, омерзение.
Вначале даже не поняла, где нахожусь. Нащупала взглядом серый проём окна — на улице светало. А я всё не могла придти в себя после ночного кошмара. Такой ужас охватил меня, что я готова была кричать. Но сон сном, а реальность брала своё. Тут вспомнила, что с рассветом Сэтману нужно идти на работу. Он заворочался рядом, перевернувшись на бок.
Чтобы не разбудить его, осторожно слезла с топчана. Поискала впотьмах свечу, но не нашла и вышла на балкон. Надо бы попросить у кого-то огонь. У соседей тоже окно выходило на балкон, и в нём дрожал свет от свечи. Набравшись смелости, постучала. Дверь открыла красивая девушка примерно моих лет. Смуглая, стройная, длинные чёрные волосы заплетены в косу. Глаза большие, миндалевидные. Губы пухлые, носик вздёрнут. Одета в длинное зелёное платье. Она вопросительно уставилась на меня.
— Что вам надо, госпожа? — вежливо поинтересовалась она, перебегая глазами от моих волос к одежде.
Представляю, как она растерялась! Ещё бы! Тут любой опешит, увидев на пороге девушку благородной наружности, но бедно одетую. Она меня даже госпожой назвала, не подозревая, что я такая же, как она.
— Здравствуйте, — поприветствовала я и добавила: — Мы с мужем вчера вечером вселились в соседнюю комнату.
— С мужем? — переспросила она, уставившись на меня огромными от удивления глазами. — Так это о вас вчера столько разговоров ходило?
Думаю, что о нас. Но всё же не торопилась кивать — мало ли что там говорили. И, может, о ком-то другом ша речь! Хотя, других сенсаций в этом районе, небось, не было.
— Заходите, — она торопливо отодвинулась, давая мне пройти.
Шагнув внутрь комнаты, я была встречена удивлёнными взглядами четырёх крупных мужчин. Хорошо сложённых и чисто одетых. Трое сидели у стола на топчане, а четвёртый на табурете. Судя по всему, они только что проснулись и теперь завтракали. Почти полкомнаты занимал здоровенный тюфяк, лежащий на полу. И тут до меня дошло, что все эти мужчины живут в этой комнате и спят с одной женщиной. Не знаю почему, но я тут же позабыла, зачем сюда пришла, стараясь не думать о разврате, который творится здесь каждую ночь. А с учётом моего ночного кошмара, мне стало жутко. Я замерла, переводя испуганный взгляд с одного лица на другое.
Но от меня ждали хоть чего-то, поэтому пришлось сбивчиво
— Меня зовут Ирина и мы с мужем — ваши соседи, — скороговоркой проговорила я под натиском любопытных мужских глаз. Поймала себя на мысли, что до этого уже сказала, что мы соседи, и, смутившись, выпалила: — Не могли бы вы дать мне свечу? Мне надо проводить мужа на работу, а в комнате темно.
— Да, кончено, — девушка протянула мне огарок. — Если что, обращайтесь. Меня зовут Рэшма.
— Очень приятно, — откликнулась я, в недоумении глядя на полученный кусок свечи. — Не могли бы вы зажечь её? А то у нас нет огня.
Рэшма догадалась, в каком я положении и тут же заявила:
— Ирина, будите своего мужа и ведите к нам. Пусть поест с мужчинами и с ними же пойдёт на работу. Я соберу для него обед, а днём мы с вами сходим на рынок и купим еду.
Вначале хотела отказаться, но быстро поняла, что Сэтману необходимо плотно позавтракать и пообедать. А я ничего не могу предложить ему кроме хлеба. Поэтому кивнула. Рэшма зажгла мне свечу и я, прикрывая пламя от ветра, гулявшего по балкону, пошла за Сэтманом.
— Просыпайся, — потеребила его за плечо. — Пора на работу.
Он нехотя открыл глаза и посмотрел на меня затуманенным взглядом.
— Доброе утро, — прошептал он и притянул меня для поцелуя.
Ну вот, ему вставать пора, его ждут в соседней комнате, а он целуется! Нашёл время! Я отстранилась и рассказала о наших соседях. Он встал и, несколько раз проведя пятернёй по волосам, «расчесался». Прихватив большую буханку хлеба для соседей, пошли к ним.
Мужчины оказались добродушными и приветливыми. Я даже порадовалась, что Сэтман пойдёт на работу не один, а с ними. Да ещё и в обед поест по-человечески. Пока мужчины ели, Рэшма протянула мне деревянный гребень. Я еле расчесалась. Когда все встали из-за стола, пристала к Сэтману с расчёской. Заодно подумала, что потом надо бы его постричь. Чрез минуту он стоял причёсанный и улыбался.
Чмокнув его в щёку, проводила на балкон и вместе с Рэшмой пожелала удачного дня. Мужчины ушли, и мы остались вдвоём.
— Пошли, поедим, — она затянула меня к себе в комнату. — До вечера нам надо многое успеть, так что хороший завтрак не повредит.
Добродушная и щедрая на угощения девушка рассказала мне, что женщине одной не выжить в здешних условиях. Всем заправляют мужчины и на работу их берут куда охотнее. Удел женщины простолюдинки — выполнять волю мужчин. Поэтому Рэшма и жила с четырьмя мужчинами сразу. Они оплачивали жильё и давали деньги на продукты. Взамен она готовила им еду, стирала бельё, а по ночам удовлетворяла их плотские желания. Увидев ужас на моём лице, она удивилась:
— Не могу понять, почему ты так на всё реагируешь. Для нашего общества это — нормально. Не думаешь ли ты, что женщина сможет прожить с одним мужчиной на его деньги? Большая часть монет уходит в оплату жилья. На продукты почти ничего не остаётся. Сама поймёшь скоро, что надо быть менее придирчивой и уметь удовлетворять похоть не одного, а многих мужчин.
— Я так не смогу, — вскричала я и, подавившись чаем, закашлялась. Рэшма постучала меня по спине.
— Ты такая миленькая, что заработать на еду нет проблем. Любой торговец с радостью даст продукты за возможность засунуть в тебя свой член.