Невольничий караван
Шрифт:
— Хорошо, если вы так хотите.
— Да уж, еще как хочу. Людям вроде нас, тем, что день и ночь проводят вместе, незачем обрушивать друг другу на головы все эти, черт бы их побрал, титулы и комплименты. Может, какой чужак, которого я знать не знаю и которому до меня дела нет, и должен со мной миндальничать, от него я, может, и потребую почета и уважения и захочу, чтоб он величал меня Господин Доктор Наци-Птица-Пфотенхауер. Ежели он на это не согласится, пусть катится ко всем чертям! Но вы-то уж можете избавить себя от всех этих проклятых речей… Стоп! Что
Шварц повернул голову в том направлении, куда смотрел Серый, и увидел на минарете колдуна. Он несколько раз ударил в гонг, а затем крикнул громким, разнесшимся на всю деревню, голосом:
— Эй, правоверные, собирайтесь: пришло время вопросить Аллаха о священном часе. Спешите к месту собраний, чтобы узнать, будет ли вам позволено выступить в полдень!
Вслед за этими словами раздался бой дарбуки, созывавший всех солдат на сбор.
— Никак, барабан, — сказал Серый.
— Совершенно верно. Кстати, знаете, как «барабан» будет по-арабски?
— Да. Дакк… эттал.
— Верно. Это слово подражает барабанному бою: «дакк… эттал — дакк… эттал» — совсем так же, как мы, немцы, говорим «румдибум, румдибум». Собственно, слово дарабукка — тоже не что иное, как подражание этому звуку. Но посмотрите, как они все побежали к минарету! Хотите тоже пойти посмотреть?
— А то! Все ж интересно, как они будут спрашивать судьбу, счастливый час будет нынче в этот полдень или нет. Мы-то, христиане, понятно, верим, что все дни и часы в руках Божьих.
Когда Шварц и Серый подошли к центру поселка, все его жители были уже там. Их лица были обращены к жилищу колдуна — большому токулу с полумесяцем на крыше.
Навстречу немцам вышел из своей хижины хозяин поселения Хасаб Мурад. Он поприветствовал их глубоким поклоном.
— Как вы думаете, колдун даст удовлетворительный ответ? — спросил у него Шварц.
— Да, эфенди, можете не сомневаться, — ответил египтянин.
— Откуда вы это знаете?
— Могу показать источник моей уверенности.
Лукаво блеснув глазами, Хасаб Мурад полез в карман своего бурнуса, достал оттуда два талера Марии-Терезии и незаметно показал немцам, а затем тотчас спрятал их обратно.
— Обычно такой жертвы бывает достаточно, чтобы назначенный для отправления час оказался счастливым, — прибавил он. — Аллах любит, когда его слугам делают подарки.
— Тогда поспеши принести свою жертву и прибавь к ней еще вот это! — сказал Шварц. Он достал из своего кошелька три талера и протянул их египтянину.
— О, эфенди, твое сердце полно доброты и мудрости! — воскликнул тот. — Теперь Аллах не покинет нас во все время нашего путешествия!
Он повернулся и исчез в токуле колдуна. Через некоторое время оба снова вышли наружу, и колдун торжественно возвестил:
— Слушайте, о правоверные! Я раскрыл книгу судьбы и прочитал там добрые вести. Предсказываю вам победу и трижды победу! Вы разобьете врагов и отправите их души в преисподнюю. Нет бога кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк его!
— Нет бога
146
Заведующий складами с припасами (пер. авт.).
— Эфенди, мне только что сообщили, что корабли прибыли и стоят внизу, в мишрахе. Если вы хотите их осмотреть, вы можете сделать это сейчас, пока они еще не нагружены. Вы позволите мне сопровождать вас туда?
Все трое немедленно отправились к реке, где рядом с дахабией уже стояли на якоре оба нуквера.
— Посмотрите на них! — с заметной гордостью сказал египтянин. — Ваша дахабия — отличный парусник, в этом я убедился сегодня утром, но не сочтите за дерзость, если я скажу, что мои корабли не уступают ей. Они построены по моему заказу на верфи в Кеауне. Их острые носы с легкостью разрезают воду, и я не видел еще на Ниле ни одного судна, конечно, за исключением вашего, которое могло бы с ними сравниться.
— Если так, то прекрасно! — ответил Шварц. — Значит, наши корабли смогут держаться вместе, и тем, кто поплывет на дахабии, не придется терять время, поджидая остальных.
Немцы осмотрели оба корабля, а затем Шварц снова повел египтянина на дахабию. Поднявшись на ее верхнюю палубу, он сказал:
— Теперь я хочу показать тебе кое-что, чего ты, скорее всего, утром не заметил. Следуй за мной!
Они прошли мимо каюты Шварца и остановились перед длинным, узким и низким деревянным домиком на колесиках, о предназначении которого трудно было догадаться.
— Как ты думаешь, что находится здесь внутри? — спросил Шварц египтянина, показывая на это странное сооружение.
— Не могу себе представить, — недоуменно покачал головой Хасаб Мурад.
— А вы? — обратился тогда немец к Серому.
— Я так смекаю, может, это пушка вращающаяся, а домик сверху скрывает ее, чтобы враг поначалу не заметил, чего ему ждать, — сказал Пфотенхауер по-немецки.
— Угадали. Смотрите!
Шварц открыл дверь домика и, потянув за заднюю стенку, снял его с пушки. Ее дуло крепилось на специальном металлическом стержне таким образом, что его можно было поворачивать во все стороны.