Невольничий караван
Шрифт:
Толстый вождь тоже сделал было движение бежать, но Шварц сильной рукой схватил его за густую шевелюру и удержал. Джур не сопротивлялся, но поднял оглушительный вой, который разносился далеко над рекой и даже достигал противоположного берега.
— Тише! — прикрикнул на него Шварц. — Я тебе ничего не сделаю.
— О дьявол, о дьявол, о добрый дьявол, смилуйся, смилуйся, пощади! — скулил толстяк, не осмеливаясь не только сделать попытки вырваться, но и вообще пошевелиться.
—
— Тогда иди, уходи прямо сейчас, я прошу тебя! — взмолился негр, и голос его звучал так умоляюще, что Шварц не смог удержаться от смеха. Продолжая крепко держать шейха за волосы, он ответил:
— Я уйду, но только после того, как ты мне кое-что объяснишь. Чем быстрее ты расскажешь мне то, что я хочу знать, тем быстрее я отпущу тебя.
— Тогда спрашивай, спрашивай скорее!
— Вот и хорошо! Но я требую, чтобы ты сказал мне правду. Если ты солжешь, я свяжу тебе руки и ноги и брошу в воду крокодилам на ужин!
— Я клянусь тебе, что не буду лгать! — заверил толстяк, все еще дрожа от страха и не решаясь поднять глаз.
— Где сейчас Абуль-моут?
— Его здесь нет.
— Когда он ушел?
— За час до захода солнца.
— Кто с ним?
— Пять арабов и нуэры, которых он привез на кораблях.
— Кого он оставил здесь?
— Никого.
— Помни, если ты хоть что-нибудь от меня утаишь, можешь считать себя мертвецом! Здесь точно не осталось никого из его людей?
— Ни одного, господин.
— Куда отправился Отец Смерти?
— Вдогонку за унтером, чтобы поймать его и наказать!
— Что он намерен делать дальше?
— Он вернется сюда, и мы должны будем помочь ему заново выстроить селение.
— Где находится баш-чауш?
— В двух с половиной днях пути отсюда, на Ниле, возле большого залива бегемотов.
— Когда Абуль-моут придет туда?
— Он хотел быть там послезавтра, потому что он собирается плыть и ночью, но я думаю, ему понадобится больше времени.
— Почему?
— Потому что уже к утру, задолго до наступления дня, он приплывет на место, где река полностью заросла камышом. Протиснуться через него на больших кораблях очень трудно, а ночью и совсем нельзя. Абуль-моуту придется ждать, пока станет светло, и пройдет еще очень много времени, прежде чем он прорубит камыш и снова выйдет на фарватер.
— Очень хорошо! Теперь скажи мне, может быть, ты слышал, не собирается ли Абуль-моут в скором времени
— Мне говорили, что собирается.
— На кого он хочет напасть?
— На ниам-ниам. Но теперь ему придется отложить поход до тех пор, пока не будет восстановлено селение. Ему сейчас не нужны новые рабы, потому что Абдулмоут приведет их из Омбулы.
— Сколько он взял с собой ловцов рабов?
— Пятьсот.
— Знаешь ли ты Сеяд Ифъяла?
— Охотника на слонов? Да. Он был у нас как раз в тот день, когда загорелось селение.
— Ты знаешь, где этот человек сейчас?
— Нет. Никто не знает, куда он направился.
— Как его настоящее имя?
— Он его никому не открывает. Все знают его только под именем Сеяд Ифъяла.
— Он говорил тебе, куда собирается пойти?
— Нет. Он выменял у меня двух верблюдов. Когда мы утром проснулись, его уже и след простыл.
— Он ушел один?
— Да, как и пришел.
— Больше никто из пришельцев не интересовался Абдулмоутом и Омбулой?
— Здесь был один белый чужестранец, который хотел попасть в эту деревню.
— Зачем?
— Этого я не знаю. Он просил у меня проводника, но я сказал ему, что беланда — наши кровные враги и что тот, кто пойдет к ним отсюда, не вернется назад живым. Тогда он ушел.
— Куда?
— Он не сказал. Отправился, наверное, по своим делам.
— Ты говорил сегодня с Абуль-моутом?
— Да. Он приходил к нам, и я должен был рассказать ему все, что случилось здесь в его отсутствие.
— Об Охотнике на слонов ты тоже упомянул?
— Нет.
— А о белом незнакомце, который хотел нанять проводника до Омбулы?
— Ни слова.
— Почему?
— Потому что я просто не успел ему ничего рассказать. Абуль-моут очень спешил, он хотел как можно скорее отплыть.
— Как были вооружены нуэры?
— У некоторых из них были ружья, у других — нет.
— Ты видел их всех?
— Да, потому что я был здесь, когда они высадились на берег, а потом снова поднялись на корабли.
— Сколько примерно ружей у них имелось?
— Не больше двадцати. У остальных были стрелы копья, ножи и щиты из кожи бегемота.
— Но сам Абуль-моут и пять его арабов были хорошо вооружены?
— У них были ружья, пистолеты и ножи.
— Как у них обстояли дела с порохом?
— Его было ровно столько, сколько они имели в своих рогах. Абуль-моут был очень разгневан, потому что фельдфебель забрал с собой весь запас, который оставался в селении. Свинца для пуль тоже не было.