Невольные герои
Шрифт:
– Вот теперь ты действительно напоминаешь демона-искусителя, - вырвавшись из его объятий, я, пошатываясь, встала, одной рукой придерживаясь за стенку, а другой лихорадочно приводя себя в порядок; сердце колотилось как бешеное.
– И мне это не нравится!
Хранитель усмехнулся, явно (и вполне справедливо) не поверив подобным словам, и поднялся следом, будучи готовым в любой момент подхватить ослабшее тельце. Ха, не дождется! Я рассержено фыркнула и резко развернулась к дверям. Да, я до ненормального сильно люблю его. Да, мне безумно приятно знать, что он рядом! Но какого лешего этот остроухий интриган позволяет себе вольности???
– Останься...
Что есть любовь для каждого из нас?
Порыв, стремление выразить в чувствах, объятиях, поцелуях то, чего нельзя сказать словами? Возможно, это хрупкая и томная роза, ландыш, тюльпан, еще не раскрывшийся, но уже благоухающий бутон? А может, сильное, безответное страдание, тяжесть души или невообразимое облегчение, путь самопожертвование или отражение сумасшествия? Не знаю. Наверно, она и то, и другое, и третье, и многое, многое еще - но нечто целостное, состоящее из союза двух сердец и единой души...
...Лишь когда мы готовы ее принять. Сердито насупившись, я уперлась ладонью ему в грудь и отодвинула от себя на почтительное расстояние.
– Пожалуйста, не надо. Не торопи события.
– Извини, - Ди в смущении замялся, неохотно отошел к заваленному морскими картами, фолиантами и свитками столу и перевел разговор в более спокойное русло.
– Лира, что ты видела? Мак сказал, что за миг до потери сознания ты повергла его в ужас, изменив свою сущность. Как будто это была уже не ты, а...
– Ну же, договаривай, коли начал!
– безуспешно попытка поймать его взгляд, но друг старательно избегал мыслительного контакта, и, плюнув, я закончила за него.
– Не я, а бывшая капитан "Каллоринха", Рей-Ло? Коротко остриженные золотистые волосы, серые глаза, широкоскулое лицо, смуглая кожа, длинный шрам над левой бровью - достаточно четкое описание?
– Тебе Мак рассказал?
– нахмурился Дион, нервно барабаня по толстенному тому, судя по полуистертым золотистым буквам, пятого века до нашей эры.
– Что еще успел натрепать этот болтун?
Пройтись по краю ятаны?
Ведь я никогда не лгу, только немного лукавлю.
– Достаточно, чтобы успеть на тебя разозлиться. Значит, ничего от меня не скрываешь! Никаких страшных тайн! Какое наглое, бесстыжее вранье!!!
– я неторопливо наступала, за неимением импульсов поигрывая серебряным кинжалом. Поспешно перепрыгнув через бумаги, демон огородился от "разъяренной" меня столом, искренне веря, что такой хилый предмет мебели его спасет.
Рысь показала в злорадной улыбке длинные острые клыки.
– Дорогая, я все объясню!
– Несомненно, - незамедлительно приостановившись в сажени от него, я огляделась по сторонам, нахально вытащила из-за стола единственный стул и уселась, удобно откинувшись на широкую спинку.
– Внимательно слушаю.
Стоять и отчитываться, как провинившемуся мальчишке, для Хранителя было уже перебором, и он опустился на краешек койки, тихо, с какой-то горечью заговорив. Впрочем, старательно продолжая изучать дощатый пол.
– Ты ждешь от меня правды, искренности. Что ж, я честен с тобой. Поэтому расскажу тебе о самом молодом и известном капитане, о жестокой пиратке, грабящей суда
– А после ты уйдешь и оставишь меня в покое.
– Ди, я не хотела...
Но демон меня уже не слышал, погрузившись в прошлое.
– Многие считали ее бессердечной - так оно и было. Как же по-другому? Княжна славного рода, взятая в плен во время одного набега, затем рабыня, гладиатор на арене, ребенок, научившийся убивать, лишенная всего, вечно скитающаяся. Можно ли было ждать от нее иного? Выжить и отомстить - несколько лет это было единственной ее целью. Пока она не поняла - расплачиваться надо не с группкой обнаглевших людей, а с государством, позволяющим такой беспредел, с продажной властью, алчущей денег, с проклятым золотонакапливающим строем. И тогда Рей-Ло стала пираткой. Сколотила собственную команду, из таких же отчаянных и просто узнавших оборотною сторону жизни, начала нападать на небольшие военные и торговые корабли, организовывать побеги. Мы пересеклись однажды, и.... Это было похоже на бурю - быструю, неистовую, оставляющую после себя лишь хаос да пустоту. Я просил ее не уходить, но Рей-Ло слишком любила свободу. Через три месяца мне сообщили о состоявшейся казни, - Дион запнулся, сверля меня мрачным взглядом.
– Что еще ты хочешь знать?
– Ничего, - я быстро соскользнула со стула и уселась к нему на колени прежде, чем он успел отодвинуться. Крепко прижалась, совсем по-детски обхватив руками напрягшуюся шею, стараясь защитить от вновь пережитой по моей вине боли.
– Я знаю, ты хочешь остаться один, и вновь терзаться прошлым, и проклинать злодейку-судьбу. С былым всегда тяжело прощаться. Но ты справишься, потому что все понимаешь: изменчивый рок, швыряющий нас по миру, насмешки удачи, несущие в себе отнюдь не всегда счастье, время - бесконечный бурлящий поток, смывающий начертанные на песке людские судьбы. Отпусти воспоминания о Рей-Ло, выплесни свою горечь - хоть на меня, но, умоляю, не держи в себе, не отравляй сердце. Пусть в воспоминаниях о тех днях останется исключительно хорошее. Заметь, я не прошу тебя прощать - но отвести для ненависти отдельное место, не смешивая зло с добром. Иначе второе исчезнет. Иначе ты исчезнешь!
Друг изумленно посмотрел на меня, а потом яростное сияние в глазах потухло, и он грустно улыбнулся.
– Талира*...
Говорят, имя имеет огромную власть над человеком - оно способно убивать и возрождать к жизни, дарить надежду и окатывать презрением. Но, изредка, в нем выражено столько чувств, что даже искушенный в психологии человек не сможет его понять.
Корабль ощутимо тряхнуло, и мы оказались слишком близко, чтобы продолжать философствовать. Был только упоительно-долгий, головокружительный поцелуй, солоноватый привкус на губах и неестественная легкость в теле.
– Как я хочу, чтобы ты была в безопасности! - прошептал Ди, ласково теребя пряди моих волос, вплетая их в распушившуюся косу.
– Знаю, ты отказалась остаться в Мурмане, но... будь осторожна. Я потерял свою первую любимую, и не переживу смерти второй.
– Постараюсь. Ты не обижаешься на меня?
– мучимая угрызениями совести, я виновато потупилась, а демон рассмеялся.
– Нисколько. В этом действительно что-то есть - я выговорился, и мне стало легче. Хотя выступать на бис не буду.