Невозможная птица
Шрифт:
– Не знаю, смогу ли когда-нибудь простить тебя, – она вздохнула. – Это… это был худший момент в моей жизни.
– И в моей, – ответил он, отщелкнул предохранитель и прежде, чем она успела повернуться, поднёс дуло к её уху и выстрелил.
ВСЕ МОРОЖЕНОЕ В МИРЕ
Дэниел обнаружил, что за весь день даже червячка не заморил, поэтому, проехав немного дальше по дороге, он остановился у лавки – «Обеды, бензин, бакалея, лёд, живая приманка». Насосы выглядели как-то знакомо. С красными вишенками на верхушках.
Колокольчик над затянутой противомоскитной сеткой дверью звякнул,
64
Игра с передвижением деревянных или металлических кружочков по размеченной доске
– Вам это подогреть?
– Да, мэм. – При разговоре с пожилыми леди с южным акцентом он всегда испытывал потребность называть их «мэм».
Она налила ему кофе и спросила:
– Как насчёт ложечки мороженого сверху?
– Да, конечно.
– Какое вы предпочитаете?
– С пеканом.
Она открыла холодильник под стойкой, и облако морозного пара поднялось между ними.
– Вам повезло, – сказала она, нагибаясь с ложечкой над его чашкой. – У нас есть все мороженое в мире.
Зубы Дэниела клацнули о край чашки. На чёрном ярлычке у неё на груди было написано «Эмма».
Подождав, пока он попробует пирог, она спросила:
– Ну как вам?
– Восхитительно.
Она с гордостью улыбнулась.
– Ручаюсь, лучшего вы не пробовали.
– Точно.
Она полоскала ложечку от мороженого, когда Дэниел спросил у неё:
– Как тут рыбалка в ваших краях?
Она с силой стукнула несколько раз ложечкой о край раковины.
– Говорят, хорошая. Сама-то я терпеть её не могу.
– Она у нас – полный вперёд, – раздался мальчишеский голос позади него.
Дэниел повернулся, чтобы взглянуть на мальчика. Но тот был сосредоточен на своей игре. Скользя шайбой из нержавеющей стали по опилкам и полированному дереву.
– Занимайся своим делом, Дуайт, – сказала официантка.
– Полный вперёд? – спросил Дэниел. Официантка наклонилась к нему вплотную.
– Он все время придумывает слова. С головой не все в порядке. Если бы я не присматривала за ним, он того и гляди выбежал бы на улицу, прямо под машину. Он хотел сказать – полное Евангелие [65] . Мы считаем, что нельзя отнимать жизнь у живого существа. Аборты. Смертная казнь. Война. Это все один и тот же грех. Бог освятил все живое.
65
Речь идёт об одной из американских церквей – Евангелической Церкви Новой Жизни, или Церкви Полного Евангелия (theFullGospelEvangelicalChurch «NewLife»)
Помедлив,
– И коров?
– Ну… – сказала она.
– И рыбу?
– Разумеется, и рыбу тоже. Почему бы нет? Рыбы имеют такое же право на жизнь, как и мы. Это не то, что было дано нам в пищу.
– Вы продаёте наживку, – сказал он.
– Я хотела снять эту вывеску. Но… так близко к дороге…
Со стороны шаффлборда внезапно донёсся резкий шум.
– Я выиграл! – сказал мальчик.
– Ты всегда выигрываешь, – сказала женщина, покосившись на него. – Хотите сэндвич или ещё что-нибудь? У нас есть все, кроме рыбы, – она улыбнулась и вытерла руки о полотенце. – Так у нас заведено, – она опёрлась подбородком на сцепленные руки, положив локти на стойку. – Сказать вам правду? Я не смогла бы зажарить рыбу даже для спасения собственной жизни.
Дэниел посмотрел ей в лицо. Она сдула прядку седых волос, упавшую ей на глаза. Глаза у неё были зелёными. В своё время на неё, должно быть, стоило посмотреть.
– Я потрошила её, чистила её, готовила её, и так целыми днями. Рыба, рыба, рыба. Боже, как я ненавидела этот запах!
– Вы вегетарианка?
– Нет, сэр. Я только возражаю, когда это касается меня. С того самого дня, когда я увидела, как он вытаскивает крючок у окуня прямо изо рта, – она показала руками, согнув указательный палец одной руки, изображавший крючок, продев его в букву «О», сложенную двумя пальцами другой, и затем вытащив, – оторвал бедняжке всю губу. Мой муж? – она покачала головой. – Видите ли, у него была миссия. Он должен был поймать Большую Рыбу. Но этот окунь был чертовски умен – слишком умен для него. «Старикан, – говорила я ему. – Ты нашёл себе достойного соперника». Его было не остановить. Пошёл разгуливать, словно он тут хозяин, в самом подлом месте этого ручья…
– Эмма?..
– Предательское место. Понимаете? Ужасное течение. «Не лезь на стремнину», – говорила я. Я говорила ему снова и снова, да разве он будет слушать? Нет, сэр. Я же просто старая наседка, ничего не понимаю и трясусь из-за пустяков…
– Эмма?
Она несколько раз мигнула.
– Что?
– Он здесь.
– Кто здесь?
– Ваш муж.
– Где?
– На ручье. Он все ещё пытается поймать эту рыбу.
Долгое время она не издавала ни звука. Вытерла тряпкой стойку. Наконец она хмыкнула и сказала:
– Похоже на него.
ПОСЛЕДНЯЯ ПУЛЯ
Майк не помнил, как вышел из ресторана.
Он пришёл в себя, сидя на берегу реки Детройт, глядя на пару спаривающихся уток внизу. Самец с зеленой шейкой яростно ухватил самку сзади за шею, быстро взобрался на неё, вошёл и тут же скатился с неё в воду, как мужчина с женщины. Это заняло каких-то пять секунд.
Пять. Опять. Блядь.
Майк направил пистолет себе в сердце и нажал на курок.
Клик.
Он посмотрел на него. Он поднёс его к голове, точно над ухом, и нажал на курок.
Клик.
Прижал его к основанию шеи. И нажал на курок.
Клик.
Ни один из чистых выстрелов не сработал.
Он положил дуло себе в рот и нажал на курок.
Клик.
Он проверил пистолет. Патронов не было. Патронник был пуст.
Он подсчитал выстрелы. Он шёл в последних рядах налётчиков и не очень много стрелял. Охранник на седьмом уровне компаунда. Человек по имени Джейкоб в комнате связистов. Человек, ранивший Дот на двенадцатом.