Невозможность страсти
Шрифт:
Ступив на мокрый песок, они направились к расстеленному пледу. Парень сидел на песке, опустив голову на колени, лица не видно, но он очень крупный, мускулистые руки и хорошо накачанные плечи норовят разорвать ткань рубашки – хорошей, дорогой. Лена мысленно вздыхает – нет, это не пляжный воришка и не наркоман. Ноги его в песке, видно, что шёл он босиком. На левой ступне кровь, она сочится в песок.
– Едем домой, Ленк?
– Ага. – Она с опаской поглядывает на кучку их одежды. – Рона, там могут быть змеи… в шмотки
– Сейчас проверим. – Ровена достаёт из сумки телефон, выставляет мелодию и бросает вибрирующий и громко играющий тяжёлый рок аппарат поверх халата, который перед купанием выдала Лене. – Смотри, никого.
– Оно и понятно, от такого все микробы уже разбежались, не то что гадюки.
Ровена подала Лене халат и сама надела свой, парень сидел спиной к ним, опустив голову на колени. Он никак не отреагировал на их появление, и Лене кажется это странным, но какая разница, если надо просто поскорее уйти – от греха подальше.
– Эй, ты в порядке? – Ровена стряхнула с пледа песок и принялась складывать его. – Ты меня слышишь? Ты в порядке?
– Рона, может, он пьяный, идём…
– Может, и пьяный. – Ровена подала ей сумку и вернулась к парню. – Эй, с тобой точно всё в порядке?
Он медленно поднял голову – на Ровену глянули небольшие карие глаза со слегка расфокусированным затуманенным взглядом.
– Ты как, нормально?
– Не знаю. – Парень огляделся. – Где я?
– Ты на берегу.
– Я… понимаю… Город какой это?
– Да, трава тебе попалась хорошая. Александровск это. – Ровена тронула его за плечо. – Не вздумай лезть в воду, ты что-то принял, утонешь.
– Я… ничего не принимал. – Парень смотрел на Ровену растерянно и беспомощно. – Я… мне надо позвонить… – Он попытался встать, но его качнуло, словно сидел он не на песке, а на палубе корабля в шторм. – Чёрт… мне очень надо позвонить…
– Где ты живёшь? Как тебя зовут? – Ровена поддержала его, не давая ему упасть. – Эй, ты меня слышишь? Не отключайся!
– Я…
– Рона, кто-то сюда идёт.
Ровена кивнула и подтолкнула парня к зарослям ивняка, на ходу забросав песком следы крови.
– Рона…
– Тихо.
Лена поёжилась – ситуация какая-то странная, да это кто угодно может быть, сейчас лето, на берегу много людей тусит, у молодёжи каникулы, жара стоит адская. От одной мысли, что ей сейчас придётся втиснуться в свой костюм, Лену замутило.
По берегу прошли двое – и по тому, как они шли, молча, опустив головы, словно собаки, принюхивающиеся к следу, Лена вдруг поняла, что не с добром они здесь, и парень этот, похоже, от них сбежал. И, вполне возможно, что вляпались они сейчас в очень неприятную историю.
– Идём.
Ровена с усилием подняла парня и подтолкнула его в сторону полосы песка.
– Он же босиком! – Лена почти бежит к машине, раскалённый песок обжигает ей ноги. – Рона, он не
– Пройдёт. – Ровена почти тащила на себе парня, а он шёл с видимым усилием, но спокойно, словно его босые ноги и не обжигал песок. – Он под какой-то наркотой, она для него как анестезия сейчас. Да и выбора у него нет. Видишь, ссадины на руках, две тонкие полосы? Если они не от наручников, то я – папа римский. Нет, что-то нехорошее с ним стряслось, и бросить его здесь никак нельзя.
Добравшись до кустов, среди которых они спрятали машину, Ровена с облегчением вздохнула, открыла дверцу и толкнула парня на заднее сиденье. Он покорно сел, но его ноги были всё ещё на песке, и Ровена, дотронувшись до его ступней, сокрушённо присвистнула и полезла в сумку.
– Рона, что ты там копаешься, надо уезжать отсюда!
– Ноги ему надо остудить, пожгло песком.
Она открыла бутылку минералки и вылила её на босые ступни парня.
– Поранился где-то, вот глубокий порез, видишь? Раскалённый песок должен был ему адскую боль причинить.
– Сама говоришь, накачался он чем-то. – Лена отвернулась, чтобы не видеть манипуляций Ровены с ногами парня. – Ужасно…
– Да ладно, Ленка. Это ещё не ужасно. Вот родишь, тогда всё об «ужасном» поймёшь.
– Дурацкая манера – пугать нерожавшую женщину. – Лена раздражённо фыркнула. – Так и вовсе люди на Земле переведутся.
– Не переведутся, индусы и китайцы размножаются просто неистово. Непонятно, правда, зачем, но тенденция тем не менее в наличии.
Ровена бросила пустую бутылку под сиденье, помогла парню переместить ноги в салон, хлопнула дверцей, и через минуту машина уже летела по Набережной, рискуя нарваться на дорожных вымогателей, но Лене казалось, что едут они недостаточно быстро.
– Рона, мы куда?
– Ко мне домой, куда же ещё. – Ровена фыркнула. – Всё, планы псу под хвост. Но надо его как-то определить, не бросать же.
– Ну да.
Лена оглянулась назад. Парень сидел неподвижно, его карие глаза смотрели в одну точку, и взгляд был какой-то совершенно неживой, как и весь он, большой, наголо выбритый, тоже казался неживым, и только частое дыхание разрушало его сходство с трупом.
– Предложи ему пить, может, он хочет.
Лена достала из сумки тёплую банку.
– Степлилась кола совсем, а воду ты ему всю на ноги вылила. – Осторожно открыв её, чтобы шипучка не вырвалась наружу и не залила салон, Лена протянула банку парню. – Ты пить будешь? Гадость, конечно, но больше нет ничего.
Он молча взял банку и отхлебнул, закашлялся, потом снова отхлебнул и принялся жадно пить. Лену даже передёрнуло – так пить тёплую шипучку мог только человек, мучимый жаждой, а на берегу он воду из реки пить не стал отчего-то.
– Всё, приехали.
Машина зарулила во двор, ворота опустились, закрываясь за ними.