Невозможный маг
Шрифт:
— И сегодня будет новая жертва! А вы, — вождь склонился перед Эльфином и его спутниками, — будете гостями ульваров! Почетными гостями!
Он выпрямился, хлопнул в ладоши и прокричал несколько слов на странной смеси языков. Тут были и эльфийские слова, и наречие урюков, но произнесены они были напевно, как говорили светлые альфары.
Племя зашевелилось. Все вокруг забегали, бурно взявшись за дела. Трем друзьям поднесли угощение. Несли его юные девушки — если судить по стройным фигуркам, широким улыбкам и маленьким, еще не отвисшим грудкам. Оно было простое — несколько фруктов и орехи на мясистом листе, который тоже можно было съесть. По вкусу он
— Наш бог дал нам этот мир, чтобы мы могли выжить и прославить его имя, — объяснила она, хлопая ресницами. На взгляд ульвара, она была, наверное, красивой, но даже Татва взирал на ее прелести с полным равнодушием — у каждого племени свои понятия о красоте. Низкорослые, заросшие шерстью, с грубоватыми и часто уродливыми — нос съехал набок, на щеках наросты — чертами лиц, ульвары являли собой типичный пример того, как магия может изменить внешность.
Девушки же, взяв гостей под руки, отвели их к трем камням, установленным на видном месте. Судя по форме и остаткам барельефа, они когда-то откололись от здания. Отсюда было прекрасно видно все — и статую, и вход в здание, и часть леса, где мелькали ульвары.
— А это можно есть? — Норрик принюхался к своей порции. — Вдруг мы тоже… ну того? Превратимся?
— Вряд ли. — Эльфин взял с листа фрукт ярко-зеленого цвета — на вкус это оказалась морковка! — и откусил. — Они жили тут на протяжении полутора тысяч лет. Видимо, это были потомки домашних рабов, которые сбежали во время восстания, но почему-то не присоединились к остальным, а забились в глушь. Тут тогда еще было много магии — со времени убийства адептов Меана прошло всего несколько столетий, — и они подпали под ее действие. Кроме того, тогда на всем Золотом Острове бушевали магические бури, и их отголоски достигли этих мест. Они менялись в течение нескольких поколений. Кроме того, возможно, тут сыграли свою роль и смешанные браки — в их жилах наверняка течет кровь альфаров, урюков и даже орков. С нами ничего не случится, даже если мы проживем тут несколько лет. Даже с нашими детьми тоже ничего не будет — если, конечно, мы не возьмем в жены местных девушек.
— Это — девушки? — Норрик кивнул на тех, что подносили им угощение и сейчас вертелись поблизости. — Да я лучше… лучше девственником останусь или вон с ним жить буду! — Он кивнул на Татву. Тролль молча обернулся и смерил альфара таким пристальным чисто мужским взглядом — так наемники в чужом городе присматриваются к местным девушкам, — что Норрик понял, что сморозил глупость, и покраснел.
Пока они беседовали, ульвары развили бурную деятельность. Они притащили еще один плоский камень, навалили рядом кучу хвороста, сверху на нее утвердили несколько поленьев, а по бокам вбили две рогульки для вертела. Пока мужчины занимались этим, женщины притащили коренья, фрукты, уже знакомые «капустные» листья и занялись приготовлением из них салатов.
— Готовится пир, — слегка облизнулся Норрик, которого отменный вкус плодов и объяснения Эльфина настроили на оптимистический лад. — Надеюсь только, что главным блюдом будем не мы!
Молодой маг только пожал плечами. Вчера, когда часть обнаруживших их аборигенов отправились искать новую жертву, он
Его размышления были прерваны гортанными возгласами. Из-за здания выбежало несколько ульваров, размахивая руками и крича.
— Ушел! Ушел! — вопили они. — Гнев бога обрушится на нас! Он ушел!
Ульвары мгновенно пришли в возбуждение. Они похватали копья, пращи и дубины и всей толпой ринулись за гонцами. У костра остались только женщины, да и то не все — несколько ульварок присоединилось к охотникам.
— Кто ушел? — Эльфин вскочил, пытаясь привлечь к себе внимание оставшихся аборигенов.
— Жертва! — сверкнула желтыми кривыми зубами одна из женщин. — Но наши охотники мигом приведут его обратно! Он не сможет далеко уйти! Он ранен!
Она махнула рукой, и девушки снова кинулись к гостям, неся на листьях «капусты» новые лакомства — на сей раз нечто очень похожее на жареных гусениц.
— Скверно, — пробормотал юноша, садясь на место и не притронувшись к угощению. — Очень скверно!
— О чем ты говоришь? — поинтересовался Норрик, уплетая это блюдо за обе щеки. — Ты только попробуй, что за вкуснятина! Лучше медовых орешков! А какая корочка хрустящая! Мм-м!
— Скверно то, что они, кажется, собираются принести в жертву разумное существо, — пояснил Эльфин. — Дичь сбежала. Мне не хочется думать, что они с ним сделают, когда поймают. А вдруг это эльф, и мы будем смотреть на смерть сородича?
— Говори за себя. — Норрик расправился со своей порцией и потянулся за долей Эльфина. — Я альфар, а Татва — тролль. Ты, кстати, не будешь?
— Откуда мы знаем, кого они поймали? — Эльфин решительно встал, поправив балахон, и взялся за посох.
Тролль мигом сообразил, что от него требуется, и приник ухом к земле. Несколько секунд он слушал, а потом приподнялся и махнул рукой, указывая направление, в котором удалялся беглец.
— Постереги наши места, — сказал молодой маг и вместе с Татвой устремился в ту сторону.
Брехт не собирался ждать, пока его прикончат. Его принесли и опустили в яму где-то в лесу недалеко от опушки, на которой стояло огромное величественное здание, рассмотреть которое орку не дали. Ему не развязали руки — просто вытащили палку и ушли, бросив его одного.
Некоторое время орк действительно лежал на дне ямы, не шевелясь и только моргая, как попавшее в западню животное. Но постепенно чары, которыми окутали его аборигены, стали рассеиваться, и он осмотрелся, соображая, что делать. Эти дикари не позаботились выставить охрану — очевидно, они не имели до сих пор дела с орками и не знали их выносливости и живучести. Там, где животное и даже человек все еще пребывали в оцепенении, орк уже действовал.
На его счастье, руки ему связали впереди, он вцепился клыками в ремни и перегрыз их. Через несколько минут орк был свободен.
Лодыжка еще болела, но Брехт заставил себя не думать о боли — впереди его ждала свобода или смерть. Прислушавшись — кругом была тишина, обычные лесные звуки не в счет, — он подпрыгнул и ухватился за края ямы. Ни одно животное и даже человек не могли бы дотянуться до них, но для рослого орка, высотой почти в пять локтей, это не составило большого труда. Подтянувшись, орк выбрался наружу и, пригибаясь, поспешил прочь.