Невозвращенцы
Шрифт:
— Не надо. Ты отлично знаешь что вырос я не за счет твоего куска рынка — а за счет других фирм, более мелких, и за счет госзаказа. То что в результате ты малёхо потерял — увы.
— Малёхо?
— Да, малёхо, и не делай таких глаз — я умею считать — 10 % твоих продаж стали моими.
— 10 % это малёхо?
— По сравнению с остальными моими прибылями — это немного. Так что не надо делать тут театра.
— Ладно — ты не ответил.
— Ах да. Я предлагаю — по честному — 50 на 50.
— 50 на 50 это ты считаешь честно?
— Уже —
— Ну может быть. А как решения принимать будем, если у каждого по половине?
— Ну, думаю мы с тобой договоримся. И тем более, У тебя будет 50 %, у меня будет только 47 %.
— А куда еще три делись?
— А я 6 % акций своего предприятия расплатился с тем человеком, который мне это все предложил и сделал.
— А три причем?
— Ну если 100 % моего станут 50 % нашего, то соответственно и 6 % моего станут 3 % общего. И их я отдам этому парнишке.
— А что за парнишка?
— Да работал у меня менеджером, а потом вот решил разбогатеть… Меня.
— Шутник ты. А не много — 6 % то?
— Даже мало. Моя прибыль выросла более чем в три раза. При этом потеря 6 % акций — копейки.
— И что ты собираешься с ним делать? Хотя знаю я твою, болезненную, честность…
— Не начинай — уже тысячу раз мы это обсуждали. Общая фирма должна тоже иметь ее, это к слову. А вот с этим, что ж — он заработал честно эти деньги, кстати — он исполнительный директор у меня теперь, он их получит…
— Зарплату и акции?
— Акции, 3 %, да.
— А зарплату?
— Ну он же исполнительный директор у меня, а кем он будет у нас? Ведь может — и никем?
— Хитрец! Блин — ты как был, так и остался хитрецом!
— Как видишь, моя, как ты ее называешь, болезненная честность, не мешает моей хитрости.
— Ну хорошо. Он же все равно будет своими акциями мешаться у нас под ногоми — да и мне искушение. Как ты собираешься эту проблему решить?
— А это не проблема. В том договоре, который мы завтра подпишем будет указано, что в случае, если акционер не может по каким либо причинам голосовать своим пакетом, то решения за него принимает совет директоров или более крупные совладельцы — читай мы с тобой.
— Блин — это же полный п….ц — как он такое подпишет?
— Он еще щенок совсем. Не матерые, как мы с тобой — а щенок. Подпишет. Я ему в счет аванса денег дал, специально. Пойдет сегодня кутить, не удержится — друзья, выпивка, девки — завтра будет сонный и полностью не соображающий. Подпишет что угодно. Он подпишет. А ты?
— Что я?
— Ты согласен?
— Хм… Знаешь, чтобы немного тебе подгорчить, я тоже много думал о том, чтобы слить наши фирмы. Уж больно хорошо выходит. С этой мыслью я к тебе и шел. Да и друга терять и воевать не хочется.
— Это ты о чем?
— Это чтобы ты не зазнавался и не думал что я к тебе пришел, что выдавил из меня согласие, и чтобы не появилось у тебя опасных иллюзий.
— Так что — да?
— Да.
— Ну вот и отлично, — расслабился
Остатки коньяка перекочевали сначала из бутылки в бокалы, а потом и внутрь организмов директоров. Николай достал из стола открытую пачку дорогих гаванских сигар, одну сигару дал другу и одну взял себе. Закурили и некоторое время просто молчали, наслаждаясь вкусом сигары, хотя завзятыми курильщиками что один, что второй не были.
— А как ты собираешься, хм… выключить этого парня.
— Какого, а, этого-то? Да очень просто. Как говорится — есть человек, есть проблема, нет человека….
— Неужели? Я тебя начинаю не узнавать…
— Да ну тебя в баню! Как ты мог обо мне так подумать. Ты же знаешь, что я даже в полностью отмороженные, беспредельные времена никого не заказывал.
— Да знаю. Теперь ты не кипятись. Просто мне интересно, как тогда?
— Да все намного проще. И чище. И дешевле. И изящнее.
— Тоже мне — знаток изящного. Ну, говори — не трави мое любопытство.
На пару минут в комнате повисло молчание — это Николай Вилович медленно курил сигару, одновременно смотря как изводится от любопытства его друг.
— Помнишь, у тебя сын старший в армию собирался? Отмазал ведь его?
— Ну да, легко.
— У тебя же в нашем военкомате вроде как свояк есть?…
Глава 4
Ярослав
«Как грустно и очень обычно все вышло.
Ушла от меня и в ночь теперь слезно кричу…» [4]
4
Би-2. «Варвара»
Апрель 2004.
«Почему так получается? Почему к тому человеку, который не будит в душе никаких высоких чувств, с тем просто? И то, и другое, и третье…» — думал Ярослав набирая по памяти телефонный номер. «А вот с Той Самой — сложно. Все. И косноязычие нападает, и не слова — а одно мямление. Вот сейчас опять меня отошьют. И почему с Ней — все так сложно? С любой другой находишь общий язык через 10 слов, а тут? И почему?»
Длинные гудки. На том конце поднимают трубку и Ярослав, сглотнув как перед прыжком в холодную воду хрипловатым пока еще голосом сказал.
— Алло? Добрый день. Позовите, пожалуйста, Надю.
— Да. Это я. — раздался в трубке Ее, волнующий Ярослава, голос.
— Привет — это Ярослав. Узнала?
— Да узнала.
«Блин, думай быстрее, что сказать? Ну елки-палки — хоть перед звонком речь пиши. Что же башка ничего не соображает?»
— Э… как у тебя дела?
— Нормально.