Невозвращенцы

Черных Михаил Данилович

— Князь Ростислав! Слышишь ли ты меня?

— Да, — как и все пораженный случившимся, утвердительно кивнул тот.

— Свидетельствуешь ли ты, князь Ростислав, что нету меж тобой и мной, и меж вами с князем Володимиром крови?

На миг оба князя, а также их ближники еще раз потрясенно замерли. Самые дальновидные из них уже поняли, что теперь вражда с кровавыми битвами неминуема, а тут такие слова. «Крови действительно не было. Значит… Значит крови не было!»

— Да. Я князь Ростислав свидетельствую, что нет меж нами крови.

— Вот и добро. Тогда здрав будь князь Ростислав.

— Здрав будь… Здрав… Прощевай….

— И

вам всем по-здорову, — тот правильно понял намек, что видеть его больше не желают, повернул коня и уже собрался ехать, когда его догнали сказанные в спину слова Ярослава.

— Вира на тебе, Ростислав. Отдай ее сам, чтоб не наследовать сыну. — И только после этого Ярослав позволил себе упасть.

Лечение, в отличие от предыдущего раза, не заняло много времени. Очнулся он к вечеру, перевязанный заботливыми слугами князя Володимира. Потом последовала истовая молитва, обращение к богам, и на следующее утро Ярослав встал как новенький. От серьезной раны остались только два розовых шрама. Боги щедро одаривали своих детей за угодные поступки.

Не отстали от них и люди. Князь Володмир оказался действительно древнего и влиятельного рода, пусть и временно ослабшего. Сказал Ярослав, к примеру, «Нужно в Киев!», значит он попадет в Киев. Волхв получил все, что надо для быстрой и легкой дороги. Проводника, подорожную по княжеству Володимира, а также грамоту, с которой мог, коли ему захочется, попасть на прием к самому Великому Князю.

И вообще, у Ярослава сложилось мнение, что несмотря на блестяще проведенные переговоры, похороненную не родившись вражду и отличное поле, его попросту… боятся. И хотят спровадить как можно быстрее и как можно дальше, но не теряя лица и не нарушая правил гостеприимства. Посмотрев на чувства окружающих истинным зрением, волхв получил тому полное подтверждение. Хотя, представив ради любопытства, как устроенное им представление выглядело со стороны, для простого человека, Ярослав только содрогнулся и простил их. «И как такого не бояться?»

Страх людей, не льстил Ярославу. Страх людей «плохо пах» для его обостренных чувств, печалил и раздражал. Поэтому волхв сделал вид что ничего не понял и позволил себя выпроводить прочь.

Проводник, которого дал ему князь Володимир оказался превосходным спутником. В дороге молчалив, но на вопросы отвечает подробно; за лошадьми ухаживает; пищу и лагерь, если пришлось остановиться на ночь не в деревне, приготовит отлично. Не спутник — а золото.

Дорога до Киева ничем интересным не запомнилась. Все было совершенно обычно. В проезжаемых мимо селениях, уже привычно, Ярослав останавливался, если чувствовал чью-то сильную боль, ибо она была теперь и его болью. Помогал, чем мог, если его чем-нибудь пытались отблагодарить, то не отказывался, а если попадался какой скобарь, что благодарил его всего лишь словами, то не обижался и спокойно ехал дальше. Единственное, что напрягало, так это то, что каждый староста, или просто зажиточный крестьянин, норовил подсунуть ему в постель свою дочку.

Хотя, чего тут лукавить, поначалу Ярославу это даже нравилось. Длительное воздержание оно ни к чему хорошему не приводит. Не даром же у волхвов даже понятия такого не было — целибат. «Какой же отец хочет без внуков остаться?» — удивлялись они в ответ на расспросы Ярослава. Но когда это повторилось на шестой день, Ярослав приуныл, а на десятый — так вообще захотел некоторое время ночевать в лесу.

Но каждая дорога

имеет конец. У внешних стен Киева Ярослав распрощался со своим проводником и прошел через ворота.

Киев оказался на редкость малолюдным городом. Кроме стражи на воротах, причем стояли на посту какие-то безусые юнцы и дряхлые старики, у которых мечи в руках дрожали, волхв встретил буквально по пальцам считанных жителей. Ярослав даже заподозрил неладное, поэтому следующего он решил расспросить. «Языком» оказался молоденький парнишка, бегом торопящийся куда-то в сторону ворот.

— Ты! Стой!

— Чего тебе, волхв? — На бегу крикнул парнишка, пытаясь обогнуть стоящую посреди улицы лошадь.

Неучтивость по отношению к волхву должна была быть немедленно наказана. Ярослав резко перегнулся через седло, схватил пытающегося пробежать мимо ребенка и выдал ему легкий шелбан.

— Пусти же! Не успею! Солнце уже высоко!

— Куда ты так торопишься? И где все люди?

— Ты что? — От удивления мальчишка даже перестал трепыхаться. — Сегодня же Перуновы Празднества!

«А! Точно! Как я мог забыть! — Ярослав отвесил себе крепкого подзатыльника. Мысленно. — Перуновы Празднества! Знаменитая Песня Огня, в которой участвуют лучшие воины! Понятно, куда все делись!

— То же мне, волхв, — не утерпел Уж. — Ревнитель традиций, опора нации…

— Да пошел ты!.. Ехидна надо было тебе называться!»

— Ну проводи меня, парень. — Сказал Ярослав и опустил пойманного на землю.

Да… Если город был пустой, то на поле за стенами, с противоположной стороны, с которой въехал Ярослав, бушевал людской шторм. Огромные толпы людей, одетые в свою лучшую одежду, сотни, если не тысячи лотков, палаток, прилавков. Товары со всего мира за золото и серебро меняли своих хозяев. Лошади, ткани, специи, оружие и броня, ремесленные поделки, украшения — всяк мог найти товар на свой вкус и по своему кошельку.

Кто не желал торговать, или уже закупил все что нужно, мог развлекаться. Жонглеры, метатели кинжалов, скоморохи с медведем, басенники и прочие сказители, гадатели, заклинатели змей, ордынские танцовщицы, все они могли за скромную плату повеселить желающих. На специальных местах располагались арены, где каждый муж мог попробовать себя в борьбе против великого силача, либо наоборот — сойтись на палках либо кулачках со своим приятелем. Ушлые степняки собирали ставки, выродив без долгой беременности предка тотализатора, по примеру ромейского.

Торговля, развлечения и услаждение взоров пробуждают аппетит и, самое главное, дикую жажду, поэтому на каждом углу, или вообще — просто посередине переулка, можно было встретить лоточника, торгующего леденцами, пирогами, жареным мясом, квасом, медом и дешевым вином. Еда для взыскательного вкуса или просто на более объемное брюхо располагалась под навесами, где можно было присесть, поесть, выпить и поговорить без толкотни.

Впрочем, в толпе попадались личности, готовые облегчить кошель ближнего и дальнего своего, не предоставив в замен никаких товаров или услуг. То тут, то там звучали крики, в толпе образовывались волны, когда кто-то пытался прорваться сквозь людскую стену подальше от чересчур внимательного жителя. Обычно такие личности быстро ловились, на всякий случай средне бились сначала доброхотами а потом и стражей, и отволакивались в поруб, о суда. Но суд, это все потом — завтра, а сегодня праздник приближался к своей главной части, к Песне Огня.