Невозвращенцы
Шрифт:
— Именем короля Бреговиса рода Эарнов, именем ордена Горностаев, я, Бильд рода Гвардмен вручаю тебе сие кольцо. Собирай кого угодно! Капитанов, пиратов, рыбаков, да хоть детей на плотиках выгоняй в море, но поймай мне их. Поймай! И убей! Иди! И без победы не возвращайся!
Глава 68
Максимус
Судьбой ты избран, пусть ты не герой.
Пусть ты не герой, но боги с тобой!
Максимус проснулся от громких радостных криков. Солнце стояло еще невысоко, день только начинался, а кому-то уже не спалось. И судя по количеству голосов, таких людей было немало. Вставать все равно надо было — вчера съеденное, а особенно вчера выпитое торопилось покинуть утомленный пиром организм. А так как до туалетов в номере, под предлогом того, что «нечего
По пути туда Максимусу было не до чего либо: подпирало уже. Зато обратно, облегченный и спокойный, он заинтересовался толпой северян, которые своими азартными криками разбудили гостя. Растолкав толпу, что было очень непросто, ну никакого уважения к другу князя, Максимус понятливо кивнул головой. «Ясно все! Ну кто еще не свет ни заря, после пира, когда спать да спать бы, вместо того, чтобы сладко почивать, железками на утренней прохладе машет?» — Хотя от большей части наносного хлама, который заполнял его мозг, мужчина не без невольной помощи степняков избавился, но любителем молодецких схваток он так и не стал. «Конечно же, местный князь и пришлый именитый поединщик. А вместо того, чтобы дать гостю укорот, и защитить своего князя… — мелькнула старая мысль, и тут же ее перебила правильная. — Хотя… Может они и правы — должен же князь не обещаниями, а делом и кровью своей доказать, что он достоин быть их владыкой. Тем более, как это у них называется, «отведать чужой силушки»»
Мысли мыслями, а наблюдение за схваткой неожиданно захватило Максимуса. Ситуация на поле складывалась не в пользу хозяев. Бой длился до «второй крови», и первую рану Аскель уже получил. Это произошло буквально на третьей секунде наблюдения. Каким-то хитрым, змеиным движением вооруженная кинжалом левая рука Руфуса полоснула в мгновение клинча по левому плечу противника, вроде бы надежно прикрытому щитом. Северяне встретили это одобрительными криками. Они умели ценить чужое мастерство, даже если это мастерство врага: «сильнейшим воинам — сильнейшие враги». Тем более, каждый из них из данного поединка черпал множество идей для своего собственного боевого мастерства. А что до князя, то они были полностью уверены в нем.
Хотя, на первый взгляд, их вера была беспочвенна. Даже несмотря на частые тренировки, князю Аскелю было далеко до приор-гладиатора Руфуса. Это было видно невооруженным взглядом. Князь уступал своему противнику во всем: в скорости, в опыте, в мастерстве и хитрости. Может быть поигрывал бы даже в силе, просто Руфус еще не достиг своей максимальной формы. Сказывалась разная специализация: воин, практически не сражавшийся в последние три-четыре года и профессиональный гладиатор, проведший на арене в схватках не на жизнь, а на смерть несколько лет подряд. Князь Аскель проигрывал, и только Гудред, стоявший в толпе с необычным для северянина оружием — длинным копьем с веревочной петлей на конце, заметил как его князь сильно прикусил губу. Прикусил и чуть втянул щеки, явно высасывая капельки крови из сделанной ранки. Княжеский друг и советник напрягся. Скоро наступит очередь его и его команды принять участие в поединке.
Максимус конечно же много раз слышал рассказы и легенды об оборотнях, то есть о берсерках и ульфхеднарах, но по понятным причинам считал их байками наравне с охотничьими и рыбацкими. Сейчас же его мнение претерпело разительные изменения. Князь Аскель Хельгисонар по прозвищу Седой Медведь проигрывал в поединке своему противнику — гладиатору Руфусу. Схватка же берсерка Аскеля закончилась очень быстрой победой и чуть было не трагедией.
Только потом, расспросив опытных воинов, Максимус смог в более-менее мелких деталях восстановить последовательность событий. А тогда он понял мало. Вот Аскель заревел, и ничего человеческого не было в этом реве. Как по команде, круг мгновенно раздался, отнеся собой подальше от схватки и Максимуса. Бой же как таковой закончился в течение нескольких мгновений. Вот превратившийся в злобный вихрь смазанных взмахов мечом Аскель налетает на бывшего гладиатора. Вот из последних сил Руфус уворачивается и отпрыгивает от них — так легко играть дистанцией как раньше, уже не получается. Но берсерк не собирался, пользуясь своим новым преимуществом в скорости, изматывать своего противника. Незаметное сильное движение левой рукой, рана на которой на глазах перестала кровоточить, и погрызенный ударами гладиатора щит превращается в метательный диск. Взмах — и он со всей дури влетает ребром в живот разорвавшего до вроде бы безопасной дистанцию гладиатора. Рефлекторно, полусогнутый от дикой боли, Руфус все же успевает подставить меч под удар противника.
Конечно, связать берсерка так — глупая надежда. Прочный степной аркан, даже полдюжины их, для него не крепче паутины, но вот задержать на пару мгновений они его задержали. Именно этой паузой правильно воспользовались несколько воинов и успели окатить своего князя из нескольких бочек ледяной водой. Только таким вот глупым и сложным образом можно было сохранить в целости не только дружину, но и решившего перекинуться князя.
Следующие три дня по суматошности превзошли все ранее видимые Максимом. Даже сборы в армию, даже работы по обустройству лагеря в новом мире, даже подготовка к походу на Сечи, в которой он принимал посильно участие, все это меркло пред этим! Каждый день, с самого раннего утра и до позднего вечера все население, включая совсем уж древних стариков, которые советами да указами, и малолетних детей, переносивших легкие предметы и сновавших посыльными, готовилось к важному походу.
Трудно себе представить, какой объем работ следовало провести. Сколько всего собрать, сколько погрузить, сколько проверить и подогнать — и за какое короткое время… Спасало только то, что северяне всегда держали свои корабли в полном порядке, несмотря на то, что в вики уже не ходили. «И что, что князь не хочет сегодня идти в поход? А вдруг прикажет завтра? Или придется идти с отмщением? Или великий князь вызовет? Али ещзе какая напасть приключится? Нее… Драккар должен быть летом всегда готов к походу, а осенью — вытащен на берег и надежно подготовлен к зимовке.» И ведь правы оказались! Но все равно работы было столько, что гости могли почувствовать себя немного покинутыми.
Впрочем, большинство гостей все же не остались без внимания хозяев. Небольшой эскорт, который навязали им еще в Святограде, состоявший из полномочных представителей великих князей, готовых подтвердить данные обещания там, во всю использовали на погрузочно-разгрузочных и прочих работах. Заодно тех поднатаскивали, как себя вести в долгом плаванье через море, собирали необходимую справу, подбирали места на корабле и т. д. Руфус никак не мог отбиться от постоянных предложения «поспарринговать» на местный манер, так что тот только и делал, что обучал местных самым хитрым из своих приемов. Правильное и дорогое образование ценилось и здесь. Соответствующее, не каллиграфия, конечно же. Всей полнотой общения Ярослава с окружающим миром завладел Гудред. За последние годы он подтянул росский/русский (многие северяне не хотели учить язык россов, что сам ближник князя считал глупостью), так что лингвистических проблем не возникало. Зато общение с человеком, обладавшим истинны виденьем и лично встречавшемся с Богами, каждым мгновением одаривало огромным пластом воистину уникальных и бесценных знаний об окружающем мире. Таким образом Гудред почти отстранился от подготовки к походу, проводя дневное время в беседах, а ночь, когда все остальные, утомленные долгим, насыщенным событиями днем, отсыпались, он корпел над пергаментом, запечатлевая для потомков длинными строчками рун полученную информацию.
Максимус, как это не странно, оказался почти не удел. Место на корабле ему, как почетному гостю князя, и так обеспечено наилучшее из возможных, в схватке он был местным неинтересен, так что оставалось только бродить по небольшому городку (или большой деревне, кто его знает, чем это считается по местной мерке) да наблюдать за поединками. А поединков было просто море.
Каждый день их случалось по несколько десятков. Утром, днем, вечером можно было услышать вызовы от очередного, только что в спешке прибывшего воина. А с учетом того, что князь Аскель во всеуслышанье объявил: «Пусть даже палец оцарапан, болящего не возьму в поход!» поединки были особенно захватывающими. Ведь было мало в нем победить, следовало еще победить чисто. Хотя и они могли быстро наскучить, если бы сборы продолжились еще пару дней.
В день отплытия на берегу собралось наверное процентов шестьдесят населения княжества. Такой толпы, и такого столпотворения лодок в море и на берегу здесь не видели еще никогда.
Долгую и прочувственную речь князь Аскель толкать не стал. Не то время и не те люди. И вообще — морской поход для северян — тоже самое, что для крестьян сев. Доле совершенно обыденное. Этот стал таким популярным только из-за долгого перерыва. Ну и из-за дальности тоже. Впрочем, совсем без прощальных речей не обошлось.