Невозвращенцы

Черных Михаил Данилович

Вопрос с боевыми походами был очень болезненным. Ведь как учат Речи Высокого:

И скот падет, и близкие уйдут, все люди смертны.

Я знаю, лишь одно бессмертно: слава великих дел!

И если в первые годы слава и добыча вместе с мстителями сами приходил к подданным князя Аскеля, то в последние годы сражения практически полностью исчезли из жизни иммигрировавших северян. И пусть многие бонны, которые хотели спокойно и мирно жить, пахать, сеять, разводить животину или ремесленничать, были этому только рады, бойцам, которые и сделали малочисленный северный народ знаменитым на весь мир, это было совершенно не по нраву. А как воину учиться, как не в сватке кровавой?

Учебные поединки не дадут такого накала, не заставят выложиться по полной так, что сделаешь защищая свою жизнь. Вот и дурели хирдманы от безделья, иногда устраивая кровавые хольмганги между собой. А зная историю своего рода на многие десятки поколений, искать причину напасть на своего соседа долго не приходилось. Некоторые, без разрешения князя, отправлялись пошалить на море, и Акселю, дабы не получить бунта, приходилось на это закрывать глаза. Но самых зарвавшихся, из одного малого рода, вообще жестоко покарать, вырезав до последнего человека. Так что только это, а так же благодарность за спасение и страх перед князем-берсерком, и сдерживали пока народ. Но терпения был не бездонный колодец. И вот теперь, в это на редкость счастливое утро, все в раз вроде как изменилось.

— Когда?

— Куда идем, княже?!

— Меня возьми! Я же лучший на топорах!

— Я лучший на мечах среди своего рода!

— Да помолчи! Не я ли того дня драл тебя как…

— Да как ты смеешь…

— А ну ТИХО! — зарычал князь.

И стало тихо.

— Значится так. Поход будет долгим. Очень долгим. Куда — пока не скажу, сами понимаете. — Воины понимали. Столкнувшись с ромейскими интригами во всей их, так сказать, красе, в их лексикон прочно вошло росское слово — потаенный. — Добычи будет мало. — Несколько разочарованный гул, который сразу же сменил тональность, после заключительных слов князя. — Пойдем в два драккара. Мне нужно 60–80 хирдманов.

— А что так мало? Два драккара вместят и вдвое больше!

— Я же сказал, мы идем очень далеко. И еще. Я возьму только самых лучших.

К сожалению, только после произнесения последних слов Аскель понял, в какую ловушку он сам себя загнал. Стараясь сберечь воинов для того, чтобы семьи были полными и счастливыми, чтобы они банально наплодили и воспитали как можно больше детей — т. е. будущих воинов и данников, князь повсеместно сглаживал конфликты. Но теперь, после таких слов, все это пойдет прахом. Многочисленные кровавые поединки становились непреложным фактом. Ну и что, что воинская иерархия давным-давно каждому известна? Ведь годы идут — старшие хирдманы стареют, а молодые наоборот — наливаются силой, пусть зачастую дурной, и обретают, как им кажется, невероятное мастерство. Короче говоря — у молодых волчат режутся зубки, которые они пытаются пустить в ход. Первый вызов не заставил себя долго ждать.

— …Я, Кертьяльвад Рыжая Борода, отправлюсь со своим ярлом Аскелем Седым Медведем в поход! Есть ли здесь тот, кто хочет оспорить мое место у весла на его корабле?

— Я Скули, отправлюсь вместо тебя! Не место в дальних походах таким как ты старикам! Им должно сидеть у печи и потешать мальцов сказками о своих походах!

— Я принимаю твой вызов, Скули! И еще не зайдет солнце, как я…

— Но учтите! — Перебил начинающиеся вызовы Аскель. — Я с ранами на борт не возьму! Хоть пусть царапина кровить будет! Ясно вам? И еще. Чтоб без кровников! — хоть как-то князь попытался уменьшить возможные потери. — А теперь, пошлите гонцов по всем селениям! Пусть топор, меч и копье покажут нам, кто отправится в поход!

— Я смотрю, — в неожиданной паузе раздался чей-то незнакомый голос, — здесь все же иногда берут в руки меч. А ведь по виду и не скажешь! — опешившие северяне обернулись и с удивлением уставились на одного из гостей-друзей князя. Тот после сна еще не успел облачиться в свою теплую одежду и был в простой холщовой рубахе. Зато в руках тот небрежно держал свои пока что спрятанные в ножнах клинки.

На вызов следовало отвечать. Но пока не ясно было — кому именно. Ведь

это был личной гость князя, но он задевает всех присутствующих. Впрочем, Аскель оправился быстрей всех.

— Хочешь ли ты увидеть поединок?

— Увидеть? Ха! Оставь это для женщин и детей! Настоящий воин видит поединок только через прорезь шлема! Он слышит удары стали о сталь сжимая ее в руках! — несмотря на оскорбительное начало речи, северяне вокруг одобрительно заворчали. Они жили по таким же принципам.

— Ты мой гость, но я тоже слышал твои слова. Хочешь ли ты увидеть в деле меня?

— Я много слышал о берсерках, но я не верю всем этим басням…

— С удовольствием развею твои сомнения! И?

— Дневной поединок. До второй крови. В полдень, когда будет пригревать солнце. Принимаешь ли ты мой вызов, Аскель?

— Да, принимаю! — под радостные возгласы согласился князь.

Мало того, что вскоре в поход, так в довесок к этому сейчас северянам представится редкая за последние годы возможность увидеть своего князя-берсерка в деле. Воистину этот день у северян начался просто изумительно, и продолжение обещало быть вполне подстать утру.

Глава 67

Англы

— Аааххррр! — Бильд по прозвищу Счастливый резко дернулся и проснулся, разбудив заодно и своих соседей. Поначалу те схватились за лежавшее рядом оружие (даже здесь, в кабаке, на вроде бы безопасном береге, выработавшая у выживших в жестоких схватках привычка брала свое). Ведь просто так их любимый капитан не будет будить свою команду после пирушки? После самой-самой сладкой, первой пирушки на родном берегу после долгого и удачного морского похода. Но, не обнаружив рядом врага, многие тихо пробурчали своему командиру по несколько нелестных слов. Но тому было сейчас не до того, чтобы воспитывать чинопочитание. Сегодня был второй раз, когда он видел сон. Точнее Сон. Особый. Вещий сон.

Впервые он увидел такой пять лет назад. Тогда его еще не звали Счастливым. Он был обычным капитаном маленького суденышка, маленькой рыбкой в косяке других таких же, что кормились у западных берегов когда-то родного материка. Торговля и пиратство приносило удачливым капитанам неплохие барыши, причем настолько неплохие, что самые везучие из них могли поспорить богатством с средними лордами. Неудачливые же… Что ж — рыбам тоже надо что-то есть. Молодой Бильд, всего три года назад ставшим по праву Меча и Крови капитаном небольшой скорлупки, неудачником не был: три года его ладья возвращалась к родным берегам хоть и без особого прибытка, но и не пустыми. Возя на восток различные товары — в основном, контрабанду с материка краснокожих (по религиозным причинам законами восточного материка им было запрещено даже просто появляться там), домой Бильд, как и другие англы везли железо, посуду, рабов, вина и многое другое, чем была скудна их земля. Большинство выгружаемых на своей земле товаров были оплачены не золотом, а железом и кровью. Торговля торговлею, но если за товар можно не платить, а взять силой, то платить за него не следует.

В один из ничем ни примечательных весенних вечеров, когда Бильд ломал голову над тем, как имеющимися средствами оснастить корабль к походу, у кого занять денег, а кому отдать долги, капитана внезапно сморил сон. Это было вдвойне удивительно, так как сознание привыкшего к долгим ночным вахтам моряка не просто не могло так резко оставить его.

— Видишь их? — неизвестный, сильный и жесткий голос спросил его.

— Кого? — удивился было Бильд, и увидел.

«Так, наверное видят море птицы.» — подумал он. Капитан Бильд летел высоко над поверхностью, настолько высоко, что барашки волн казались всего лишь белесыми черточками на фоне темных волн, быстро приближаясь к едва заметной вдали точке. Рывок и предмет стал ясно виден. Это оказался обычный, хотя и крупный конвой. Еще рывок, и, рассматривая цель, Бильд понял, что ошибся. Ничего обычного в этом конвое не было.