Невозвращенцы
Шрифт:
— Значит, молотком по кнопке — и жди кавалерию из-за холмов, — рассматривая бумажник, констатировал Гордеев.
— Надеюсь, что так и произойдет, — почти уверенно сказал Веклемишев. — Кстати, у тебя какое прозвище было в училище, в группе? Позывной? Это для связи…
— Гором звали, — сообщил Станислав. — А позывной — Тридцать второй.
— Не пойдет, — поморщился Веклемишев. — Первое банально, второе скучно. А вот, кстати, о лампе… Присвоим тебе псевдоним Аладдин, а я, соответственно, буду Джинном.
— А как же Викинг? У вас же вроде
— Ты знаешь, он знает, они знают… — усмехнулся генерал. — Еще вопросы есть? Викингом я остался лишь для старых друзей.
Глава 16. Кавалерия из-за холмов
Веклемишев огляделся по сторонам и, поправив соломинку микрофона у рта, негромко бормотнул себе под нос:
— Дока! Наблюдай подходы. Особое внимание на дорогу.
Густой куст жимолости, растущий на опушке лесополосы, чуть качнулся, видимо, в знак согласия.
— Отойдем-ка в сторонку, присядем вот на этой лужайке рядком, поговорим ладком, — скомандовал генерал Гордееву. — Кавалерию вызывал?
— Вызывал, — недовольно пробурчал Станислав. — Только скакали долго.
— Это ты зря. Скакали мы быстро, подползали долго, — добродушно поправил его Веклемишев. — Уже на второй день установили контроль за этим богоугодным заведением. Но особого смысла шашки из ножен доставать не было. Наблюдали, делали выводы… Если бы нужно было, засветились бы раньше. В комнату бы к тебе ночью залезли, разбудили и поговорили. Правда, жилье твое «жучками» нашпиговано, как краковская колбаса шпиком, но это не проблема, решили бы ее на счет раз. Информацию насчет «жучков» прими к сведению, комнату действительно сканировали, страсть как «светится». Так что всему свое время. Вот сегодня понадобился ты нам, мы и устроили мелкую пакость, чтобы твоего постоянного сопровождающего отвлечь.
— Авария на подстанции — ваших рук дело, — догадался Гордеев.
— Дурное — оно нехитрое, — ухмыльнулся Веклемишев и вытащил из-за пазухи фотографию. — Кстати, вот посмотри. Узнаешь физиономию на фото? Евгений Петряев, уроженец Твери, бывший старлей-спецназовец, он же Эжен Пуатье, опять же бывший бравый сержант Иностранного легиона, еще раз бывший, но уже наемник, «дикий гусь», служивший в Африке под началом известного авантюриста Альфреда Касселя. Правоохранительными органами Французской республики объявлен в международный розыск по подозрению в тройном убийстве. Информация к сведению, для общего детского развития.
— Это же Француз, — удивленно поднял брови Стас. — Вот так послужной список! А как вы узнали?
— Вопрос наивный, но все же отвечу. Сфотографировали твоего наставника пару дней назад, прогнали через компьютер, сверили с данными Интерпола, идентифицировали — все очень просто, — пожал плечами генерал. — А теперь ты докладывай, товарищ Аладдин. Что у тебя особенно доброго, интересного?
— Самое интересное, но совсем не доброе, гражданин Джинн, что на меня убийство
— Знаю, — коротко сказал Веклемишев. — Уже вникли в суть. Еще что?
— Анчар меня сюда переправил, от милиции спрятал. И гоняют как сидорову козу, со всей пролетарской старательностью тренируют по системе «БАРС».
— И это не новости. Наблюдали, — согласился генерал. — Вреда никакого, одна польза. Продолжай!
— Белявский вчера прилетал, сказал, что положение мое аховое и уголовное дело вряд ли закроют. А еще предложил мозгами пораскинуть по вопросу выхода через черный ход, если парадный закрыт.
— А вот это уже радует, — оживился Веклемишев. — Значит, говоришь, через черный ход?!
— Вас, может, и радует, что по мне расстрельная статья УК плачет, а вот у меня что-то спина почесывается от дурных предчувствий, — со вздохом выдал Гордеев.
— Ну, с расстрельной статьей ты перегибаешь, у нас нынче максимум — пожизненное…
— Обрадовали! — обиженно шмыгнул носом Станислав.
— А что спина чешется, так это она не от предчувствий, а от того, что у тебя крылья ангельские растут, — предположил генерал. — Еще что-то можешь мне поведать, Аладдин? Нет? А теперь меня послушай.
— С радостью выслушаю, — уныло выговорил Станислав. — Особенно если новости хорошие.
— Новости, скажу честно, поганые, поганее не бывает, — с оптимизмом сказал Веклемишев. — От убийства охранника ночного клуба тебе никак не отвертеться. Свидетели, улики, все и вся утверждают, что именно ты лишил его жизни. Могу еще порадовать. Намедни, не далее чем прошлой ночью, появились три трупа, которые также могут повесить на тебя. Могут и не повесить, но легче тебе от этого не станет.
— Какие три трупа! Я еще от одного не открестился! — возмущенно возопил Гордеев, привставая с травы.
— Сидеть! — негромко скомандовал Веклемишев. — И не ори как блажной, у нас с тобой беседа тихая, по душам. В километре отсюда коровы пасутся. Напугаешь буренок, молоко перестанут давать — урон сельскому хозяйству. А три лишних трупа, что я упомянул, это как раз те три свидетеля, которые дали показания против тебя: охранник и две девицы-танцовщицы. Помнишь песню такую: «И было три свидетеля: река голубоглазая…» ну и так далее.
— Не помню. Так свидетелей этих тоже огнетушителем с моими отпечатками пальцев забили? — обреченно спросил Станислав.
— Нет, на этот раз огнетушитель в деле не фигурирует. Они погибли в автомобильной катастрофе.
— Но я-то здесь при чем?! Я на их машине что, тормозные шланги перерезал или рулевые сошки ножовкой подпиливал?
— Ты в интересе. Мстил! Это как аргумент. Стрелки же на тебя перевести проще простого. Скажут, следы заметал, от свидетелей преступления избавлялся. А с другой стороны, погибшие уже не смогут поменять своих показаний. И мертвые всегда правы! По-любому, смерть свидетелей работает против тебя. Так что куда ни кинь, все клин.