Невыносимая дерзость
Шрифт:
Вдыхая сочный аромат ее возбуждения, он погружал язык в сладкое лоно Кэт, наслаждаясь волной сильнейшего удовольствия, прокатившейся по ее телу и ее тихими постанываниями.
Карлос приподнялся и, оказавшись над Кэт, нежно убрал растрепавшуюся прядь волос с ее разрумянившегося лица.
– Тебе понравилось? – спросил он, проводя пальцем по ее влажным губам.
Понравилось ли ей? Кэт была так поглощена охватившими ее эмоциями от ласк Карлоса и его нежного голоса, что едва могла подобрать слова для описания своего состояния.
– Это было… это было
– Тогда давай сделаем это еще лучше?
Карлос потянулся за лежащим на прикроватном столике презервативом и, будучи уверенным, что Кэт наблюдает за его действиями сквозь полуприкрытые веки, аккуратно вскрыл упаковку.
– Лучше не повторять ту же ошибку снова, – сказал он, обнимая Кэт и целуя ее снова и снова, пока она не стала готова принять его в себя.
Кэт лежала в постели, прижавшись к груди Карлоса, и наблюдала за солнечными лучами, проникающими в его каюту сквозь жалюзи, а в ее сознании непрерывно вертелось лишь одно слово. «Ошибка», – сказал Карлос перед тем, как войти в нее.
Кэт осторожно повернула голову, чтобы взглянуть на него, но глаза мужчина были закрыты, а жесткие черты лица смягчились и разгладились, однако он не казался менее внушительным. Резкая линия подбородка, гордый овал лица – все говорило о решительности их обладателя.
Карлос имел тело и лицо настоящего охотника, сильного и властного, несущего в себе самые отборные гены. Он был мужчиной, которого хотели все женщины. Поддавшись инстинкту, Кэт положила руку на живот. Он казался таким плоским, однако, возможно, даже в этот момент в нем растет ребенок Карлоса.
«Интересно, на сколько дитя вырастет за неделю? А за две?»
Сердце Кэт всколыхнулось от приятного волнения, но она заставила себя перестать фантазировать. Глупо радоваться беременности, которая, вероятно, существует лишь в ее воображении.
А если она действительно носит под сердцем дитя Карлоса?
Как он выразился по этому поводу? Кэт закусила губу.
Карлос воспринимал ребенка как обузу, способную разрушить уклад его идеальной жизни. Разве не дал он это понять самим словом, выбранным для описания ситуации?
«Ошибка», – сказал Карлос.
Глава 10
– Расскажи, как ты стал матадором?
Вытащив пробку из бутылки, Карлос недовольно покосился на Кэт:
– Проклятье, почему бы тебе не оставить эту тему?
– Просто мне любопытно. Ты так много знаешь обо мне, а о своем прошлом совсем не говоришь.
Не могли же они провести каждую секунду, предаваясь великолепному сексу и томно нежась в кровати после акта любви, до тех пор, пока не станет понятным, беременна она или нет. Эта тема была запретной.
Их дни проходили так, словно они – пара. Пока Карлос занимался своими делами, Кэт готовила все более смелые блюда. Создавалось впечатление, что они были настоящей семьей, хотя Кэт прекрасно понимала – все это временно.
Иногда Кэт пугало, насколько легко ей удавалось выкинуть из головы животрепещущую тему ее возможной беременности и вместо
А она стала его жадной и страстной партнершей, хотя каждый раз говорила себе: это безумие – привязываться к человеку, чье сердце холодно как лед. Разве не предупредил ее об этом сам Карлос, с усмешкой рассказав историю необычного названия яхты – «Корасон Фрио»? В одной испанской газете ему дали прозвище Холодное Сердце из-за жестких условий договора о поглощении малой компании. Тогда же одна восходящая звезда поведала душещипательную историю об их разрыве. А Карлос продемонстрировал презрение к этой газете и статье, дав такое же имя своей яхте.
С течением времени Кэт поняла, что стоит перед острой дилеммой, ведь, с одной стороны, ей следовало бы молиться, чтобы она не носила его ребенка. Ведь Карлос не хотел малыша и не скрывал этого.
– Если ты беременна, мы найдем способ с этим справиться, – спокойным, чуть отрешенным тоном, от которого у Кэт по спине бежали мурашки, произнес Карлос. – Наш ребенок не будет ни в чем нуждаться.
«Кроме как в родителях, любящих друг друга», – с горечью подумала Кэт.
Отогнав неприятные мысли, она обнаружила, что Карлос вот уже некоторое время с любопытством наблюдает за ней, отодвинув от себя тарелку.
– Ты витала где-то далеко, Принцесса, – мягко заметил он.
Радуясь тому, что мягкий свет свечей помогал скрыть отразившиеся на лице эмоции, Кэт пожала плечами:
– Ну, мне о многом стоит подумать.
– И эти мысли заставляют тебя хмуриться?
– Иногда. – Кэт заметила застывший во взоре Карлоса вопрос. – Ситуацию, в которой мы с тобой оказались, трудно назвать… приятной, – осторожно произнесла она. – Не так ли?
Мужчина лишь коротко вздохнул, понимая – лучше было бы уйти от ответа. Но что он мог ей сказать, кроме жестокой правды?
– Нет. Но сейчас обсуждать эту тему нет смысла, ведь мы ничего не знаем наверняка.
– Именно потому я и начала расспрашивать тебя о корриде, – высказалась в свою защиту Кэт. – Я не собиралась преступать границы твоего бесценного личного пространства, Карлос, а просто пыталась вести нормальную беседу.
Мужчина задумчиво сощурился. Неужели он действительно ведет себя как тиран, на что не раз намекала Кэт? Может, стоит ей рассказать о прошлом, раз уж она, возможно, носит его ребенка?
Но с чего начать? Карлос взглянул на Кэт сквозь свет горящих свечей.
– Мы были бедны, – начал он. – Я имею в виду – очень бедны. Моя мать работала целыми сутками, чтобы прокормить нас. Я видел ее очень редко.
Кэт вспомнились слова Карлоса об испорченных богатых женщинах. Возможно, то, что его мать была лишена всех благ цивилизации, заставило его с таким презрением отзываться о людях, купающихся в деньгах?
– А… твой отец?
– Мой отец? – Карлос коротко, безрадостно рассмеялся. – О, он был слишком занят своей мечтой стать лучшим в Испании матадором, чтобы замечать что-то помимо этого.